Когда они вернутся

Лычёва Елена

– О, так вы с красоткой Исидорой всё ещё вместе?

– Да. Мы бы поженились, но пока не можем понять, в какой стране осесть. Так и носимся друг к другу. Но это ладно. Расскажи мне ещё о нашей предполагаемой Великой.

И Кумар рассказал всё, что знал. Вернее, слышал.

И вот теперь, перед встречей он заметно нервничал. Всё дело в том, что голос в его голове со вчерашнего дня значительно усилился и окреп. И виной тому не медицинские препараты.

Кумар знал, чувствовал, что она близко. Его судьба,

его карма, его предназначение. То, ради чего он живёт уже вторую жизнь.

Ванда Новак бывала на сборах сорока пяти уже много раз. Обычно такие встречи проводились ежегодно и назначались очень заранее. Нынешняя спешка её удивила и насторожила.

Из Копенгагена, где она теперь проживала, они с Петерсеном вылетели ещё ночью. В Пригороде Парижа у сорока пяти был куплен особняк, способный разместить всех с комфортом.

Но Ванда спать не стала, она просто бросила чемодан в своей обычной комнате, прошла по коридору и громко постучала в комнату Андрэ. Потом ещё раз постучала, толкнула незапертую дверь и убедилась в отсутствии доктора.

Вот тоска. До утра так и не уснула и первой отправилась в зал обычного сбора.

Вызнать у сэра Томаса, который прибыл засветло, ничего не удалось. Старик многозначительно улыбался просил набраться терпения.

К полудню их набралось 23. Почти все остальные, кто успевал на встречу, подъехали в течение следующего часа. Не было лишь Карлоса, чей самолёт из Аргентины должен прилететь только к четырём, и почему-то Андрэ, уж он-то мог бы приехать вовремя. Из Парижа в пригородный особняк сорока пяти было не больше часа езды.

Наконец подъехала машина. В зал вошёл Андрэ. Вслед за ним вошла молодая женщина и мальчик-подросток.

Женщина была ничего себе. Примерно одного возраста с Вандой. Правда низкого роста. Но худенькая, симпотная. Одета она была стильно. Костюм, состоящий из пиджака и шортиков. Было хорошо видно, что ножки у незнакомки стройные. И одеты эти ножки в чулочки чуть выше колен и короткие ботиночки. Но в целом особо красивой её было не назвать.

А вот мальчик был красавцем из красавцев. Ванда прямо пожалела, что она уже больше не подросток.

– Знакомьтесь. – Представил Андрэ своих спутников. – Доктор Валерия Василенко и её сын – Герман.

– Русские? Оба-на. Коммунистов в их компании ещё не было. Видимо что-то в этой русской было, потому что мужчины приосанились и стали буквально лучиться гостеприимством. Женщины же наоборот, пялились на Германа, Ванда даже немного взревновала.

– Прошу вас, просто Лера. – голос у русской оказался низким и хрипловатым.

Она села на указанный стул и вопросительно посмотрела на Андрэ. «Зачем я здесь?» – говорил её взгляд. Но объяснил всё не доктор.

Заговорил сэр Томас.

– Добрый день доктор Василенко. Я сейчас объясню вам, для чего

вы здесь, кто мы такие, и для чего собрались почти полным составом. Поверьте, не было у нас до сих пор гостя более важного.

В общем, рассыпался перед дамочкой, будто она монаршая особа.

А потом понёс обычное: нас сорок пять, мы способны возвращаться и проживать свою же жизнь. Мы возвращаемся, чтобы овладеть знаниями и навыками, потому что у нас есть миссия.

Всё это Ванда слышала не раз, поэтому она перестала слушать и стала разглядывать русскую.

Та сидела с каменным лицом, даже после слов, что она – одна из нас, выражение не изменилось. Никакого тебе восторга, никакого изумления. Тебе говорят, что ты особенная, а ты и бровью не ведёшь? Странно это.

И вдруг случилось нечто ещё более странное. После слов старикашки, что де она – особеннее даже нас особенных, что она – Великая, докторша расхохоталась. Громкий и заливистый смех заставил всех остолбенеть, а сэра Томаса замолчать.

– Доктор Мартен, – обратилась она к Андрэ, – Вы всё же решили, что мои проблемы достойны психушки?

Она огляделась и продолжила:

– Спасибо хотя бы за то, что больницу выбрали комфортную.

– Что вы, доктор, у меня и в мыслях не было. – залепетал бедный Андрэ и растерянно обвёл взглядом присутствующих.

– Тогда что? Секта? Я вроде своего согласия на вступление в секту не давала.

– Прошу вас, выслушайте, – заблеял аристократишка. – Буквально пять минут, и вы всё поймёте.

Но русская не унималась:

– Огромное спасибо, я уже наслушалась. Если вы не намерены нас задерживать, мы пойдём.

Положение вдруг спас Герман. Он мягко коснулся рукой спины матери и сказал тихо:

– Пожалуйста, мама. Дай ему договорить. Ведь всё же логично, разве нет? То, что мы видим вовсе не будущее, а прошлое.

Герман в прошлой жизни учился на дизайне. Но, во-первых, он не доучился. А во-вторых, ещё в прошлой жизни понял, что такой профессией могут себя прокормить только дети высокопоставленных чинуш.

Кем быть в этой жизни, а то, что он проживает вторую жизнь, он поверил сразу, мальчик пока не решил.

Творческая личность в нём не умерла. Не так давно он получил от мамы в подарок набор для резьбы по дереву. Изумительной красоты. И так здорово у него стало получаться, словно дерево его слушалось. Панно его работы мама вешала на стену и всегда с гордостью показывала гостям. И действительно работа была филигранной. Было чем гордиться.

В остальном, Герман был подросток, как подросток. Девочки, компании, языковая школа, куда мама уже вторую жизнь упорно его запихивала. Английский давался ему без труда, французский мальчик люто ненавидел. Начал было учить испанский, но не хватило усидчивости.