Когда осенние печали. Часть 2
Шрифт:
«Можешь смеяться сколько угодно, но завтра же я вызову в школу твоего отца», - Анна старалась не повышать тона, но удавалось ей это с трудом.
«А у нас дома засекреченный телефон», - парень явно издевался над преподавательницей, красуясь перед девчонками.
«Ничего, я узнаю, где работают твои родители, и позвоню им на работу».
«Я тоже узнаю, где вы живёте…»
«И – что?»
«Ничего. Это же ваш сын учится в седьмом «в»?»
Услышав о Димке, Анна буквально задохнулась от возмущения. Этот
После уроков она всё же позвонила Казаковым и вызвала в школу отца. Сославшись на занятость, тот ответил, что сможет прийти лишь в субботу. Суббота была уже завтра, и Анна теперь не сомневалась, что эта ссадина на Димкином лбу – ничто иное, как месть Максима Казакова.
Напоив сына лекарствами, она укрыла его тёплым одеялом и выключила свет. Александр на кухне разговаривал по телефону с Лапиным, и, дождавшись, когда он положит трубку, Анна рассказала ему обо всём – и об инциденте с учеником, и о его угрозах, и о ссадине.
– Аня, не драматизируй события, - Александр, как всегда, рассуждал по-военному, - не дело в пацанячьи разборки влезать. Пусть Димка учится стоять за себя сам. Не сказал тебе правду – молодец! Если дал сдачи – молодец вдвойне!
– Саша, о чём ты?! – Анна с возмущением посмотрела на супруга, - Какие пацанячьи разборки?! Ты бы видел этого «пацана» - ему шестнадцать лет, выпускной класс!.. Да он с тебя ростом, Дима против него – ребёнок!
– Не такой он и ребёнок, - Морозов невозмутимо пожал плечами, - тринадцать лет, слава Богу, и ростом вышел… Тебя уже перегнал, вот-вот меня догонит! Да он на свои года не выглядит, зря ты его всё в ребёнках держишь! Парень взрослый, я даже не знаю, в кого он у нас такой крепкий…
– В тебя, в кого ещё… - услышав слова мужа, Анна почувствовала, как давно забытая холодная волна прокатывается внутри неё. Не время сейчас вспоминать про Виталия и вытаскивать наружу свои сомнения… но, всё-таки, она не смогла удержаться.
…После рождения Димы она была уверена, что он – сын Саши. Об этом говорило и родимое пятно, и Сашина открытая улыбка… Но со временем сомнения стали возвращаться… Творческие наклонности, музыкальность, а ещё – стремительное взросление, высокий рост, крепкое телосложение наводили на мысль, что вероятность того, что Дима – сын Виталия Мясникова, всё же – есть…
«Да что же оно сегодня всё так навалилось?!»
Ни до чего не договорившись с мужем, она в смятённых чувствах ушла спать.
На следующий день Александр уехал рано, и, пользуясь этим, Анна запретила сыну идти в школу – объяснив это тем, что он ещё не совсем поправился, но главной причиной такого решения была боязнь расправы. Она надеялась, что разговор с родителем Казакова принесёт свои положительные плоды, и тот сумеет урезонить сына. Заручившись Димкиным обещанием,
Десятый класс, в котором учился Максим Казаков, был выпускным, и в прошлом учебном году его вела другая преподавательница английского языка, которая теперь ушла на пенсию. За те два месяца, которые Анна проработала с этим классом, она немного изучила всех учеников. Казаков был общепризнанным лидером – видный парень, неглупый, с явными способностями, он был крайне дерзок, и не подчинялся общепринятым правилам. Большинство учителей старались закрывать на это глаза – отец Казакова занимал высокий пост в городской администрации и имел огромные связи во всех сферах.
Окончив последний урок, Анна отпустила учеников, а сама осталась в классе – именно сюда она пригласила Казакова-старшего. Она прождала около получаса, но мужчина так и не пришёл. Она уже собиралась уйти, как в открывшуюся дверь заглянула одноклассница Максима.
– Анна Сергеевна, бегите скорее к директору, - девушка сделала испуганные глаза, - вас там ждут, ждут…
– Меня?.. – Анна удивлённо приподняла брови, - Кто меня ждёт?..
– Как кто?.. Директор. Меня послали за вами.
Недоумённо пожав плечами, Морозова вышла из класса. Кабинет директора находился в другом крыле, ей понадобилось около пяти минут, чтобы попасть в приёмную.
– Ну, где вы ходите, Анна Сергеевна?! – секретарь смотрела на неё почему-то возмущённо, - Идите скорее, Ираида Генриховна уже нервничает.
– Ничего не понимаю… - решив не обращать внимания на тон секретарши, Анна одёрнула блузку и решительно потянула на себя отделанную инкрустацией тёмно-вишнёвую директорскую дверь.
Картина, представшая перед её глазами, удивила, если не сказать больше: директор лицея, сорокапятилетняя строгая дама, сидела в довольно фривольно расстёгнутом пиджаке, закинув ногу на ногу, одной рукой облокотившись на стол, другую откинув на спинку кресла. Весь её вид говорил о том, что разговор идёт довольно приватный, и приятный, во всяком случае, для неё: щёки женщины покрывал лёгкий румянец, а губы расплывались в полуулыбке. Сидевший напротив неё мужчина лет пятидесяти, полноватый, с откровенной лысиной на круглой голове, в дорогом костюме и дорогих часах, выглядывающих из-под правого рукава, по свойски навалился на стол, положив перед собой сложенные локти и что-то увлечённо рассказывал.
Судя по обстановке, эти двое были очень хорошо знакомы.
– Добрый день, - войдя в помещение, Анна вопросительно уставилась на директрису, - Ираида Генриховна, вы меня вызывали?
– Здравствуйте, Анна Сергеевна, - едва кивнув, та подняла на Анну ставший строгим взгляд, - это не я вас вызывала, это же, кажется, вы вызывали Евгения Максимовича?
– Да, я вызывала, - догадавшись, что перед ней никто иной, как отец Максима Казакова, Анна посмотрела на мужчину, - я ждала вас в своём классе…