Когда по-прежнему сбываются мечты
Шрифт:
– Еще раз спрашиваю, по какому праву ты здесь стоишь?! – Как будто со стеной говорила, ей-богу. – Позови кого-нибудь, кто понимает язык!
Ноль внимания. Да что же это такое? Подняла голову к потолку и, сосчитав до пяти, набрала в легкие большой глоток воздуха, затем медленно выпустила его и заново посмотрела на оборотня. Он определенно не местный, и дело не только в языке, на котором он мне отвечал. Смуглая кожа, иссиня-черные волосы и темные глаза. Скорее всего, обычный охранник, ну или не обычный, телохранитель какой. Хохма, честное слово, зачем оборотню телохранитель? В том, что этот «истукан» не может работать
Указала ему на свои губы, а затем на коридор за его спиной, повторяя раз за разом:
– Язык. Кто понимать язык? – В желании хоть что-то до него донести, сама заговорила, как будто русский выучила лишь пару дней назад.
Видимо, мужчине надоела вся эта комедия, и он, слегка оттолкнув меня, начал махать в сторону выхода, мол, «уходи».
На это действие я лишь пообещала самой себе обязательно припомнить его толчок и с самым что ни на есть кровожадным видом осталась стоять на месте. Отрицательно покачала головой, сложила руки на груди и уставилась в его, к этому моменту, уже довольно злые глаза.
Волк раздраженно выплюнул непонятное мне слово (сдается мне, что это нецензурная брань на его родном) и, вытащив из кармана брюк телефон, принялся кому-то звонить. Все на том же непонятном языке он прогаркал что-то в трубку, поэтому оставалось лишь догадываться, о чем же там шла речь. Затем засунул телефон обратно в штаны и начал сверлить меня убийственным взглядом. Судя по тому, как прежде спокойный мужчина принялся перестукивать пальцами по своим ногам, я поняла, что мы все же кого-то ждали.
Через пару минут пришел еще один волк похожей наружности и поздоровался со мной хоть и на ломаном, но русском. Я обрадовалась, но, как выяснилось, преждевременно.
– На каком основании вы и ваш человек перекрыли вход?
– Приказ моего руководства, о котором я не обязан вам докладывать, девушка.
– Яна Олеговна, – зло выдавила я, указывая, что не намерена терпеть такое отношение.
– Яна Олеговна, – протянул волк, – мой начальник, очень важный человек, сейчас находится в этом отделении, поэтому туда не пускают никого постороннего, приносим свои извинения, но вам лучше удалиться.
– Это я-то посторонняя? – не сдержалась я, прикрикнув на них. – Немедленно ведите меня к своему этому начальнику, посмотрим, кто здесь посторонний.
– Вам лучше уйти, – уставился на меня, будто чего-то ожидая.
Я непонимающе на него посмотрела и только потом поняла, что он пытался применить ко мне волны. Судя по тому, что я их не чувствовала вовсе, довольно слабые.
– Да как ты смеешь применять ко мне силу! – Я разозлилась не на шутку и, увидев, как лица моего собеседника и «истукана», прежде спокойные и отстраненные, вытянулись в удивлении, осознала абсурдность ситуации. Они приняли меня за обычного человека, оттуда и весь сыр-бор, правда, и обратного я им доказать не в состоянии. – Из какой вы стаи? И кто там ваш альфа или кто-то из его бет?
Мужчина, который владел русским языком, в себя пришел намного быстрее и, прокашлявшись, просто убил меня своим ответом:
– Это конфиденциальная информация. – В его устах, с жутким акцентом это звучало бы смешно, если бы не было так грустно от моей беспомощности в простой, как казалось на первый взгляд, ситуации.
Я отошла от них на пару шагов
– Яна Олеговна, а Игнат сейчас не может подойти.
– С каких это пор, Маргарита, мой муж стал для тебя просто Игнатом? – Каюсь, грешна, не сдержалась и грубо наехала на девочку. Но то, что она ответила на личный телефон моего мужа, было для меня за гранью возможного, он никому не позволял этого делать прежде. Но, как говорится, все когда-то случается первый раз. И этот первый раз мне очень не понравился. Я и без повода ревновала его к молодой волчице, теперь же, имея повод, знала, что места себе не найду.
– Извините, Игнат Маркович сейчас не может ответить на звонок, что ему передать? – прощебетала аки птичка мелкая змеюка с ангельскими глазами и голосом… у-у-у-у… ненавижу ее.
Сбросила вызов и набрала отца. Звонить Назимову не было смысла: он за границей, вся надежда на папу. Но и Олег лишь посоветовал позвонить Васильеву, который, как выяснилось, опять в Москве.
Общаться с Максимом я не горела желанием от слова совсем, но, украдкой взглянув на двух мужчин, теснившихся у самого прохода в отделение, сделала над собой усилие и все же позвонила Альфе сибирского клана.
– Яна, чем обязан?
– У тебя и номер мой есть? – удивилась я.
– Ну ты же его не меняла с тех пор, как я нашел тебя, – усмехнулся в трубку Васильев.
– У меня к тебе просьба.
Я сразу же перешла к делу и обрисовала ему сложившуюся ситуацию, которая до абсурда была ужасно глупой и странной. Он обещал приехать в течение сорока минут. Посмотрела на часы и отметила, что мои котятки скоро проснутся, а меня рядом нет. Грустно вздохнула, поехать бы домой и забить на все. Но моралист, сидевший внутри, грыз, словно червячок. Там Лекса, и я просто обязана к ней попасть и все выяснить.
Под неодобрительными взглядами присела на диванчик и сделала пару неудачных попыток дозвониться до Мари. Что же здесь происходит? По меркам Москвы ждать Максима мне предстояло не так уж и долго. Мило улыбнулась мужчинам и, прикрыв глаза, откинула голову на спинку диванчика. В голову одно за другим принялись лезть воспоминания, связанные с Лексой.
Во всем случившемся я по сей день винила лишь себя одну. Какая из меня подруга (а ведь Лекса стала для меня действительно близким человеком), если я не поняла, что у нее что-то случилось? Что-то помимо ее неразделенной любви к Игнату (хотя, как по мне, скорее болезненной одержимости), чувства вины в отношении отца и горя от предательства матери. Что-то с ней случилось еще в поездке, что-то такое, что она не сумела пережить. Возможно, она хотела этим со мной поделиться, потому и звала на встречу каждый день после своего приезда. А я пеклась только о себе, носилась со своим огромным животом и думала лишь о скорых родах. Ее негатив по отношению ко мне списала на ее чувство ревности к Романову и выстроила защиту от нее. А вдруг там крылось, что-то другое? Вдруг ее агрессия была той же защитой, только от меня? Я раз за разом прокручивала в голове нашу встречу, вспоминая мелкие детали, и понимала лишь одно: это я подтолкнула ее к краю. Новость о подлости матери выбила почву из-под ее ног, окончательно и бесповоротно добила.