Когда поёт Флейта Любви

Кривенко Анна

Девушка осторожно приподнялась и села. Хота спал рядом, и его отросшие до плеч волосы разметались на подстилке из теплых шкур. София с удовольствием полюбовалась его крепкими руками, широкими плечами, а также выражением полного умиротворения на красивом лице. А еще ей безумно нравились его длинные волосы! В ее сердце он был неизменно Хотой из племени апачей, а не мистером Леонардом Хоффманом.

Они были женаты больше года, и это был самый замечательный год в ее жизни. Хота оказался очень заботливым и нежным человеком, хотя иногда и мог вспылить даже по пустякам.

Но самой его яркой чертой по-прежнему было задорное ребячество. Он мог подшучивать над нею целыми днями, и это было так весело! Например, уже несколько дней он называл ее не иначе, как Сластена. «Иди сюда, Сластена! Приготовь мне мяса, Сластена! Пора спать, Сластена!». Почему? А только лишь потому, что неделю назад, когда они еще были на земле белых, она съела сразу пять пирожных и хотела заняться шестым, но Хота ей не разрешил.

— Думаешь, нашему сыну понравится такое количество сахара? — побранил он ее и указал на ее большой круглый живот.

Вспомнив об этом моменте, София непроизвольно погладила себя по животу. Через месяц у них должен был родиться ребенок. Хота утверждал, что это будет сын. Он уже придумал ему два имени. Первое и основное будет индейским — Мэхпи, что означает Небо! «Этот ребенок — дар Божий! — говорил Хота, — поэтому его имя должно быть небесным». А вторым именем его будет Лионнел! Лионнел Хоффман, как его дорогой дед!

«А если все-таки будет девочка?» — допытывалась София, но Хота твердо говорил: «Нет! Будет сын!». София начинала нежно поглаживать его по руке и не унималась: «Ну а если все-таки?..».

Может его смягчил ее кроткий тон голоса или же нежное поглаживание, но Хота однажды смирился и произнес:

— Если девочка, то назовем ее Мэпия — Небесная! А также Эллен Хоффман, в честь бабушки!

София улыбнулась и снова взглянула на спящего Хоту. Он все всегда выбирал сам! Он был настоящим командиром, но… София не была против. Ей было уютно под его властью. Она всю жизнь была одинока, брошена, поэтому находиться под его безграничной опекой было сладостно!

Хота зашевелился во сне и перевернулся на другой бок.

— Эй, соня! Пора вставать! — нежно прошептала София, шутливо нажимая ему на кончик носа, но Хота несогласно замычал, так и не открыв глаза.

— Пока мы в племени, можно отсыпаться, — проговорил он. — Четан обеспечит нас мясом на две недели, поэтому мы можем никуда не спешить. Ложись!

— Но я уже не хочу спать! — запротестовала София.

— Наш сын хочет, — парировал Хота, так и не открыв глаз.

— Откуда ты знаешь? — засмеялась София.

— Я чувствую, — на ходу придумал Хота, опять переводя все в шутку.

В этот момент ребенок в животе Софии зашевелился и начал активно двигаться.

— Ага! На сей раз права я! — шутливо возликовала София. –

Наш ребенок услышал тебя и сообщил, что он не спит!

Хота наощупь нашел ее живот и приложил к нему руку.

— Сынок! Как ты мог так подставить папу? — пробормотал он, а ребенок в ответ ударил по его руке ножкой. — Ладно, ладно! Не сердись! Встаю!

София беззвучно хохотала. Их

ежедневные шутливые диалоги доставляли ей массу удовольствия, потому что в них было так много любви!

Хота присел на шкурах и откинул в сторону одеяло.

Но в этот момент тент, закрывающий вход в «типи», раздвинулся, и в палатку заскочил маленький двухлетний мальчуган. Его большие черные глаза были наполнены таким любопытством, что он тут же подбежал к Хоте и Софии и запрыгнул к ним в постель.

— Дядя! — пролепетал он на английском, а Хота тут же обнял его и начал щекотать.

— Ах ты маленький шкодник! — шутливо заговорил Хота на языке апачей. — Сикьятэво! Ты опять сбежал от мамы?

В этот момент вход снова открылся, и в «типи» заскочила Анита. Она была в индейском платье и с двумя длинными толстыми косами, так что ее с трудом можно было узнать. Увидев, что Хота и София еще лежат в постели, она смутилась и пробормотала:

— Ой! Простите! Я не знала, как «постучать» в типи! Двери просто нет…Правда, могла просто голосом предупредить, но не сообразила… Я за ним! — она указала на ребенка, который тут же шаловливо спрятался под одеялом. — Стефан! Иди к маме!

— Играть с дядей! — крикнул Стефан-Сикьятэво из-под одеяла на хорошем английском.

— Дядя еще отдыхает, — возразила Анита.

Стефан вынырнул из одеяла, и его отросшие до плеч черные волосы запутались на макушке. София засмеялась.

— Анита, не волнуйся! Он нам не мешает! Такой забавный малыш! Так сильно похож на Четана!

Анита немного расслабилась и заулыбалась.

— Да, лицом — вылитый папа, а характером — весь в дядю!

Когда она демонстративно покосилась на брата, тот громко и заливисто рассмеялся.

— Сестренка! Я тоже скучал по тебе…

Когда Аните удалось схватить ребенка на руки, она пригласила Хоту и Софию на завтрак и вышла из «типи».

— Мне нравится здесь, — неожиданно проговорила София, а Хота посерьезнел. Почти год они жили в городе, помогая пастору Моуди с церковными делами и заканчивая судебный процесс над шерифом Смитом. Как ни пытался злодей выкрутиться своими связями и деньгами, у него, слава Богу, ничего не вышло! Шериф отправился в тюрьму на пожизненное заключение.

Но в глубине души Хота безумно скучал по жизни в племени. Однако благополучие Софии он ставил выше своего, поэтому готов был жить среди белых людей хоть всю оставшуюся жизнь. Поэтому сейчас ее слова заставили его сердце застучать быстрее.

— Я рад, что тебе нравится, — осторожно проговорил он, — но жизнь в деревне намного сложнее, чем жизнь в городе…

— Я понимаю, — ответила София, — для тела, безусловно, сложнее, но для души… для души здесь есть все, что нужно для счастья! А душа, я думаю, намного важнее тела!

София замолчала, а потом обняла Хоту и сказала:

— Может, мы можем пока пожить здесь, а?

Хота сильно удивился, потом умилился и прижал ее к себе сильнее.

— Какая ты все-таки удивительная, моя дорогая Сластена! — прошептал он и поблагодарил Бога за такую потрясающую жену!..