Когда погаснут все огни
Шрифт:
— Никто не хочет поговорить о том, что… — начала Катя.
— Нет, — остановила её Вера, — и так достаточно без слов. Мы все это видели, что тут говорить. Давайте сохраним адекватность. Господи, как же я хочу домой, — проверяя рюкзак, простонала она.
— Адекватность? — усмехнулся Лысый, и все повернули к нему измученные, грязные лица. — Я просто… — он пожал плечами, и не стал продолжать.
— А ну-ка, давайте проверим, — сказал Миха, подняв со ступеньки камешек, приложив палец к губам.
Все замолчали. Он бросил камень, и мы прислушивались, как
— М-да… это чертовски длинный путь, — хмыкнул я, ощущая, как к горлу подкатил приступ тошноты от волнения, а может, и от голода.
— Пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо, — прижимаясь к Михе, тихо сказала Катя, и тот её ласково начал успокаивать, поглаживая по волосам, хотя у самого всё было написано на лице.
Никто не знал, что нас ждёт впереди.
Я посмотрел на Веру, желая так же обнять и успокоить. Несмотря на всю ситуацию, я хотел быть рядом, дать понять, что я тот, кто защитит её. Но, Вера вела себя отстранённо. Наше короткое сближение во время побега от тварей и землетрясения, вселило надежду в сердце, что я нужен ей. Дурак ли я думать о таких вещах сейчас? Но, я думал.
Мне противно думать о себе, ведь все хотят вернуться к своей привычной жизни. А мне некуда возвращаться, если там не будет того, ради чего я приехал сюда. Выжить, чтобы с комфортом сдохнуть в одиночестве? Я конченый эгоист? Нет… не-е-ет! Я просто хочу простого человеческого счастья, и я его получу! Что-то привело меня сюда, значит, не всё так просто.
— Верочка, помнишь, ты говорила, что помнишь сказку про болотную тварь, которую рассказывал Рыг? — оживился я.
— Да, а что? — она удивлённо подняла на меня глаза.
— Как там звали вторую сестру болотной старухи?
— Вагахке. Она живёт… в горе, в подземелье… — у Веры расширились глаза от ужаса.
— Ты хочешь сказать, что мы идём в гости к другой старухе? — горько усмехнулся Лысый.
— Как раз, и нет. Она уже не под землёй. Та здоровенная лохматая тварь с копытами, и есть вторая сестра. Подумайте сами, если это её владения, то нас бы уже не было в живых, — соображал я, пока все внимательно слушали.
— К чему ты ведёшь? — спросил Миха.
— Да, откуда такая уверенность? — спросила Вера.
— Не знаю, но помню из рассказа, что они очень обижены на своего отца за проклятья, что сделали из них чудищ. А вы видели, что солнце затмилось? — продолжал я, сам не зная к чему веду. Но какая-то мысль крутилась в голове, точно ответ, который я ещё не понял до конца.
— Егор, это сказка, понимаешь? Нельзя строить план, от которого зависит наша жизнь на основе выдумки, — сказала Вера, резко застегнув рюкзак.
— Хера себе сказка! — возмутилась Катя, и её голос разлетелся эхом.
— Тише… — в один голос шикнули Миха с Лысым.
— Слишком много совпадений, не находишь? Я жить хочу, так что если Князь говорит, что эти твари связаны с мифологией, то стоит крепко задуматься и вспомнить всё, чем можно их одолеть, — сказал Миха, и Вера покачала головой, будто мы дураки.
— Ты единственная, кто знает эти сказки, — развернувшись
— Я их еле помню, — фыркнула Вера в ответ.
— Жаль, что с нами нет Рыга. Где же он сейчас? — посетовал Лысый.
И-хи-хи! — раздалось сверху, и все резко замолчали, переглянувшись полными ужаса глазами.
Миха сжал в руке нож, а Лысый направил камеру объективом вверх, внимательно всматриваясь в изображение.
— Их там нет, — прошептал он еле слышно.
— Идёмте вниз. Наверх нам путь отрезан. Будьте готовы ко всему, держите оружие наготове, — имея в виду походные ножи, сказал я, и друзья молча кивнули в ответ.
Накинув рюкзаки, мы медленно и осторожно спускались вниз. Я шёл впереди, освещая путь фонарём. Спуск, казалось, не имел конца. Ступенька за ступенькой, мы шагали очень долго. Мне уже начало мерещиться, что мы шагаем на месте, как на эскалаторе. Я решил посмотреть на часы, проверить, сколько времени мы идём, и обнаружил странную вещь. Часы мои показывали искажённые цифры. Может, поломались?
— Проверьте время на часах, — тихо попросил я, и в ответ донеслось удивлённое хмыканье.
Каждый обнаружил на электронных часах такую же херню, как у меня. Только у Лысого были классические часы. Он посмотрел на нас, молча показав руку. Стрелки на циферблате двигались в разные стороны.
— Какого хера? — изумился он.
— Похоже, что мы в аномальной зоне, — сделал вывод Миха.
— Я устала, — простонала Катя и села на ступеньку. — Мы идём и идём, а эти чёртовы ступеньки, никак не заканчиваются.
— Согласен. Давайте привал. За нами вроде не гонятся, так что имеем право на передышку, — сказал Миха, достав из рюкзака протеиновый батончик, и разделил с женой.
Так же поступили и все остальные.
— О, моя любовь, — Катя достала влажные салфетки и начала обтираться. — Как же хорошо, как они пахнут, — с лёгким безумием в глазах прошептала она.
— Да… когда вернусь, пойду в баню, чтобы смыть с себя этот смрад, — мечтательно сказал Лысый.
Слова о возвращении, зажгли огонь надежды в глазах нашей бедовой компании. Я же, хотел только добраться до плеча. Оно страшно болело, но я всё время не подавал виду. В какие-то моменты забывал о нём, будто боль это уже моё стабильное состояние. Но, в момент привала, оно ярко напомнило о себе.
— Ты как? — вдруг спросила Вера. — Вид у тебя очень… плохой.
— Плечо, — хмыкнул я, — очень хреново.
— Давай посмотрю, — она придвинулась ко мне, и я не стал возражать. Я хотел спать. Резко. Жутко.
Вера разрезала повязку и замерла, оттопырив руки.
— Егор…
— Что?
— Твоя рука… она… я не знаю…
— Что там? — надо мной склонился Лысый. — Твою же мать… Князь, тут какая-то херня.
Я открыл глаза с большим усилием, медленно, как во сне повернул голову и увидел, что моё плечо чёрное. Нет, это был не некроз. Это было что-то очень странное. Моя рука каменела. Блестящий чёрный камень с гранями как у кристаллов, покрывал кожу.