Когда приближаются дали…
Шрифт:
Мариам сбросила одеяло и, как была в ночном легком халатике, подбежала к двери.
— Прошу вас, — прошептала она, распахивая дверь настежь.
…Раздался стук в дверь. Что, опять Пузырева? Мариам невольно щелкнула замком. Тут же одумалась — ведь это мог прийти Алеша.
Но на пороге стоял Багрецов.
— Доброе утро, Мариам Агаевна. Я вас не разбудил? Как вы себя чувствуете? Алеша еще не появлялся?
— Нет. А что-нибудь случилось?
Мариам встревожилась, пригласила Вадима в комнату:
— Заходите,
— Спасибо. От чая не откажусь. Тем более что зашел к вам не только справиться о вашем здоровье. Мне нужно проконсультироваться с вами по одному серьезному вопросу.
— Не знаю, чем могу быть вам полезной, Вадим. В электронике вы сами опытный специалист, а я механик, но не теоретик. Да? Я просто конструктор.
— Именно это мне и нужно. Подскажите конструктивное решение.
— Что же нужно сконструировать?
— Счастье. И вы, как любящая женщина, меня поймете. Ну как бы это вам сказать, объяснить? — Вадим беспокойно заерзал на стуле. — Если человек захочет жениться, он обязан об этом сказать своим родителям?
— Думаю, что да. А вы что? Хотите жениться?
По лицу Мариам скользнула грустная улыбка. Вероятно, речь идет о Наде. Бедный Алешка. Вадим смущался, не зная, как приступить к поискам «конструктивного решения», но Мариам сама пришла ему на помощь:
— Скажите, Вадим, вы очень любите Надю?
Он чуть было не выпалил «да», в смущении глотнул из чашки очень горячий чай, обжег язык. Это вывело его из замешательства. Небрежно откинувшись на спинку стула и барабаня пальцами по столу, Вадим с подчеркнутым равнодушием произнес:
— Не угадали, дорогая Мариам Агаевна. С Надей мы просто друзья детства. Какая там любовь? Смешно даже подумать…
Посмотрел он в глаза Мариам, и густая краска стыда мгновенно залила его лицо до самых кончиков ушей.
Это заметила Мариам, понимающе усмехнулась:
— Будем откровенны, Вадим. Да? Вы сказали, что я любящая женщина, и я этого не скрываю. Зачем же вы пытаетесь убедить меня, что никакой любви у вас к Наде нет? Но ведь любовь-то есть, и думаю, что вам под силу самому «сконструировать» свое счастье. Без моей консультации. А родителям своим скажите.
— У меня только мама, — упавшим голосом пробормотал Вадим.
— Вот ее и обрадуйте.
Машинально вытирая чашку, Мариам пристально посмотрела на Вадима. Тот отвернулся к окну.
— Если я вас поняла правильно, — тихо заговорила Мариам, — то вы хотели бы узнать мое отношение к женитьбе Алексея. Но ведь у вас есть мама, у него — мачеха. Зачем же он будет говорить мачехе о своих намерениях?..
— Он и не скажет.
— А вам сказал? — ревниво спросила Мариам и, услышав подтверждение, недоверчиво покачала головой: — Странно. Ведь он же знает, что вы любите Надю.
Вадим ответил скучным, каким-то деревянным голосом:
— Наде нужен Алешка, а не я. Сама только что говорила.
— Что вы за человек такой, Вадим? Никак не пойму. Любимая девушка признается вам в любви к другому. Тот поверяет вам свои чувства к ней. Да? И вы со всем этим грузом приходите ко мне, чтобы из такого хрупкого материала «сконструировать» счастье.
— Глупо, конечно, — приглушенно заговорил Вадим. — Но так уж я устроен, хочу, чтобы хорошие люди были счастливыми. Наивно, наверно… И все-таки вы мне помогите.
Мариам зябко повела плечами и спрятала руки в широкие рукава халата.
— Ну хорошо, Вадим, допустим, я и должна помочь Алеше в конструировании счастья, — она подчеркнула слово «должна». — Но вы-то сами уверены, что его счастье заключено именно в Наде?
— Конечно, уверен. — Вадим вскочил и заметался по комнате. — Вы не представляете, что это за существо — Надя!.. Чуткость, красота души…
Мариам сдержала его восторги:
— Вы меня убедили, Вадим. Но поймите всю сложность моего положения. Да? Несмотря на любовь к отцу, Алеша так и рвется из родительского дома. Хочет быть самостоятельным. Но ведь он как будто только сейчас родился. Ничего не знает. Ничего не умеет. Я так за него боюсь. Ведь остались еще у него привычки чужого мира. Он многого еще не понимает в нашей жизни. Ему нужна постоянная нянька. Справится ли с этим Надя?
Вадим устало опустился на стул. Представить себе Надю в роли заботливой няньки взрослого мужчины, он, хоть убей, не мог. Девица она своенравная, и вдруг — «нянька». Сплошная нелепость. Но вот перед глазами возникло заплаканное Надино лицо, таким он увидел ее впервые в жизни сегодня утром, вспомнил ее готовность бросить научную работу и переехать сюда, лишь бы не разлучаться с Алешкой… Да ведь это и есть та самая всепоглощающая любовь, о которой так много написано. Да, действительно, ты мог об этом только мечтать, а вот Алешка примет такую любовь как должное. Если только примет!
И Вадим, как бы желая стереть последнюю тень сомнения, решительно провел рукой по лицу.
— Будем верить в любовь, Мариам, — он не прибавил отчества, считая его в данном случае необязательным. — Она творит невозможное.
Глава пятнадцатая
И все-таки любовь творит невозможное!