Когда приходит беда
Шрифт:
– Может быть, вы знаете что-нибудь о ее прошлом?
– Она не любит говорить на эту тему. Но если я могу вам помочь, чтобы вы в свою очередь помогли Хезер, я готова это сделать. Вы будете держать меня в курсе?
Гриффин кивнул.
– Спасибо, – сказала она и вышла, так же тихо, как и вошла.
Поппи с облегчением вздохнула, когда Гриффин наконец вернулся. Ей не хотелось, чтобы он пропустил хоть одну песню. Она хотела, чтобы он сидел с ней рядом.
Он сел на свое место, когда музыканты
А потом Поппи с Гриффином со всеми попрощались и направились к «блейзеру». По дороге они почти не разговаривали, а когда подъехали к ее дому, он просто спросил:
– Можно мне к тебе зайти?
Она страшно волновалась, но понимала, что ни за что на свете не сказала бы ему «нет». Гриффин, очевидно, почувствовал ее состояние. Он помог ей выбраться из машины и сказал:
– Давай сначала прогуляемся к озеру.
– На улице холодно, – предупредила Поппи, хотя и знала, что это как раз то, что им нужно.
В машине их обдавало жаром, и вовсе не из-за печки. Он просто хотел замедлить развитие событий. И она была ему за это благодарна.
Он завязал на ней шарф, поднял ее на руки и понес к озеру.
Поппи не была на берегу с тех пор, как выпал первый снег.
– В любое другое время года я могу добраться к озеру сама, – сказала она. – Там есть пристань и пандус. Я просто съезжаю в воду и плаваю.
– Я уверен, ты прекрасно плаваешь.
– Да, плаваю я хорошо.
Они подошли к берегу.
– Странно, почему ты зимой не улетаешь на юг, чтобы плавать круглый год, – сказал он.
– Как гагары?
– Да, как гагары. Когда они вернутся?
– В апреле.
Луна скрылась за облаками, но ночь все равно была прекрасной. Да, на улице было холодно, однако Поппи этого не чувствовала, надежно защищенная широкой грудью Гриффина.
– Через неделю, – сказала она, – будет полная луна, в это время года ее называют «Кленовая луна». А индейцы называли «Сахарной луной». Я тебе рассказывала, как делают сахар на снегу?
– Нет, – улыбнулся он.
– Если взять горячий свежий сироп и вылить его на снег, он застывает и становится как жвачка.
Она зарылась носом в теплую впадину у него за ухом.
Когда они вошли в дом, он понес ее в спальню. Укладывая ее на кровать, он отстранился, и она увидела в его глазах желание.
Двенадцать лет она не испытывала ничего подобного. Он развязал ее шарф и расстегнул куртку. Отбросив в сторону свою куртку, он в нетерпении сорвал с себя свитер вместе с рубашкой.
Поппи
И тогда он поцеловал ее с той же страстью, какую она видела в его глазах. И как же ей было не ответить? Она почувствовала, как ее охватывает желание, и ощутила – она могла поклясться в этом – возбуждение там, где, казалось бы, она уже не могла чувствовать ничего. А он все целовал ее, и с каждым разом поцелуи становились все более страстными. Она выгнула спину, и он вдруг ловко снял с нее свитер.
Волны страсти, исходившие от него, проникали так глубоко в каждую клетку ее тела, что она, если бы могла двигаться, уже давно бы извивалась в его объятиях. Ей так нравились его густые волнистые волосы, его сильная шея, то, как сокращались его мышцы – на спине, руках, на груди, – когда она ласкала его. Она просунула пальцы за пояс его джинсов.
– Не надо, – хриплым голосом проговорил он. Ей стало страшно неловко, и она отдернула руку.
– Не надо, не останавливайся, – с мольбой в голосе произнес он.
Но его слова прозвучали как-то искусственно, или ей это только показалось? Она спрятала руки под подушку.
Гриффин привлек ее к себе так, что они смотрели теперь друг другу прямо в глаза.
– Что случилось? – спросил он.
– Ты так застонал, как будто то, что я делаю, – это больше того, чем ты хочешь.
– Глупенькая, – сказал он и снова приник к ее губам. – Ты что, боишься? – спросил он.
Да, ей было очень страшно. Но как ему это объяснить? Он нежно улыбнулся ей и сказал:
– Я знаю, чего ты боишься. Мне кажется, ты боишься не почувствовать того, что хочешь почувствовать. Ты боишься, что я тогда не буду хотеть тебя так, как хочу сейчас. Я прав?
Да, он ее прекрасно понимал. Она кивнула.
– Поверь, со мной этого не произойдет, – сказал он вдруг опять севшим голосом. – Ты такая красивая.
– Но мои ноги… – воскликнула она.
– Что ты выдумываешь! – Он нежно провел рукой по ее ногам и сказал: – Поппи, у тебя все в порядке – и с ногами, и со всем остальным.
Он гладил ее ноги, его пальцы продвигались все выше, пока она от возбуждения не закрыла глаза и не откинулась на подушку.
– Твое тело работает, – прошептал он. – Я думаю, что все проблемы чисто психологические. Ты почему-то испытываешь чувство вины, даже только подумав о физической близости.
Да, он был прав, но она так хотела его сейчас! Взяв его лицо в свои ладони, она поцеловала его. Полностью отдавшись наслаждению, Поппи отбросила чувство вины и все свои страхи. Он снял с нее всю оставшуюся одежду, и ее охватила страсть, сопротивляться которой больше не было сил.