Когда приходит беда

Делински Барбара

Это было самым восхитительным из всего, что случилось с ней после того, как придумали коляски с усовершенствованными колесами, – так она и заявила ему, когда в пять часов утра зазвонил будильник.

Но он почему-то не пришел в восторг от такого сравнения.

Гриффину очень не хотелось в шесть тридцать лететь в Миннеаполис. Но больше всего его расстроило то, как она отозвалась об их первой близости, о проведенной вместе ночи.

– Я бы не стал сравнивать то, что между нами было, с какой-то вещью.

– А как бы ты это назвал?

– Самым

счастливым событием в моей жизни, – ответил он. Они лежали лицом к лицу. Он протянул было руку, чтобы дотронуться до нее, но тут же отдернул.

– Нет, надо вставать. А то на самолет опоздаю.

Не слушая, она обняла его. Одного поцелуя было достаточно, чтобы страсть загорелась в нем с новой силой. Как можно было остановиться? Она хотела его. Да, ему надо было успеть на самолет, но доставить ей наслаждение было для него гораздо важнее.

После он подхватил ее на руки и отнес в душ. В кабине были установлены поручни, так что он поставил ее на пол, и они принялись намыливать друг друга, непрерывно целуясь. А потом он завернул ее в полотенце и посадил в кресло. Она смотрела, как он поспешно одевается.

– Уже так много времени, как бы не опоздать! – сказал он, натягивая джинсы. – Но как же было хорошо! Я знал, что так и будет, когда в самый первый раз увидел тебя. Нет, даже раньше. Я почувствовал это уже тогда, когда мы разговаривали с тобой по телефону.

– Не придумывай, – сказала она, но лицо ее расплылось в улыбке.

– Правда. Между нами сразу пробежала какая-то искра. Ты у меня единственная и неповторимая, Поппи.

– Я – инвалид.

– Да, это кресло – часть тебя. Но у меня с этим никаких проблем не возникает. Я не понимаю, как это может нам помешать. Я люблю тебя, Поппи.

Улыбка исчезла с ее лица. Глаза погрустнели. Она медленно покачала головой и прошептала:

– Не говори этого. Не надо все портить.

– А я хотел, чтобы ты знала и чтобы тебе было еще лучше, – сказал он, надеясь, что она хотя бы улыбнется ему. – Я никому еще не говорил этих слов.

Она не ответила. Он застегнул рубашку и причесался.

– Не думай, я не жду от тебя ответа, – сказал он. – Это очень серьезно – сказать кому-то, что любишь его. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я чувствую. А сейчас мне действительно надо ехать.

Мика ставил на деревья выводные трубки. Он еще помнил, как раньше они вбивали в клены металлические воронки, а под ними вешали ведра. Сейчас воронки были пластиковыми. И к каждой уже была присоединена полуметровая трубка.

Тут кто-то прокричал хриплым голосом:

– Эй, привет!

Он обернулся и увидел Билли Фаррауэя. Тот стоял, широко расставив ноги, на старых широких лыжах. Сапоги его были не зашнурованы, куртка расстегнута. Хоть шапку не забыл надеть, подумал Мика. Так ведь и простудиться недолго.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он Мику.

– Да вот, услышал, что ты один работаешь. Тебе одному не справиться.

– Билли, не стоило тебе сюда приходить.

– Почему же это? Потому что мой братец запретил? Это было много лет назад. Не пора ли позабыть про прошлые дела?

– Может, и пора, – фыркнул Мика. – Если бы я еще знал, что там такое между вами произошло.

– Что ж, я тебе

расскажу, – сказал Билли. – Твой отец, Дейл, вообразил, будто я приударяю за его женой, хотя это была полная чушь. Мы с ней просто дружили. Но он был очень ревнивым. И ты знаешь, из-за чего он взбесился? Я плакал на ее похоронах. Черт подери, кому-то ведь надо было плакать. Когда ее не стало, Дейлу надо было на ком-то выместить свое горе, и вот под руку подвернулся я, ее хороший друг. Он обвинил меня во всех смертных грехах и сказал, что пристрелит, если я когда-нибудь заявлюсь к вам в дом. Сколько лет прошло после его смерти?

– Одиннадцать, – ответил Мика, пораженный его рассказом.

Он в первый раз слышал эту историю. Его отец был не из разговорчивых.

– И мы все еще боимся нарушить его запрет? – спросил Билли. – Ты-то, во всяком случае, никогда ему не подчинялся. Ты все время привозишь мне дрова, одежду, еду. И ты еще говоришь, что я не должен тебе помогать?

Да, действительно, Мика помогал Билли. Он хорошо относился к своему дядюшке. Тот многому его научил, причем делал это незаметно, спокойно, за спиной своего старшего брата.

– Я не говорил, что тебе нельзя мне помогать, – сказал Мика. – Это он так говорил.

– Но он уже давно в могиле. Все это теперь твое, и ты прекрасно справился бы, если бы Хезер была с тобой. Ты всем в городе объявил, что не нуждаешься в помощи, прямо как твой отец. Но тебе ни за что не управиться в одиночку. Может, ты и забыл, племянник, но я этим раньше занимался.

– Но у тебя тогда не было таких выводных трубок.

– Ну так покажи мне, как с ними обращаться.

Касси позвонила в чикагское отделение юридической фирмы «Веймарр, Хиггинс энд Хэк» и попросила к телефону Джона Фицджеральда. Его именем было подписано письмо, которое Хезер прятала в своем рюкзаке.

Когда он подошел к телефону, Касси представилась:

– Меня зовут Кассандра Бернс. Я адвокат и звоню вам от имени своей клиентки, которая нуждается в вашей помощи.

Она очень надеялась, что Диченца еще не добрался до Фицджеральда.

– А в чем дело? – вежливо спросил адвокат.

– Моя клиентка много лет назад родила девочку, и вы помогали оформить удочерение. Ей хотелось бы найти ребенка. Могли бы вы предоставить нам информацию о нем?

– Я не имею права разглашать подобные сведения. Существуют строгие правила, гарантирующие полную конфиденциальность в подобного рода делах. Вам придется направить запрос, в котором следует указать причину, по которой вы хотите получить эти сведения. Но причина должна быть очень серьезной – например, связанной с состоянием здоровья вашей клиентки.

– Ее обвиняют в убийстве. Анализ ДНК ее дочери может показать связь между ней и погибшим. А это станет главным аргументом защиты.

– Когда она ее родила?

– Четырнадцать с половиной лет назад.

– Как зовут вашу клиентку?

– Хезер Малоун.

Фицджеральд с удивлением спросил:

– Та самая Хезер Малоун?

Касси с облегчением вздохнула.

– Да, та самая.

– Когда я услышал о ней в новостях, я был очень удивлен.

– Я боялась, что Диченца уже с вами пообщался.