Когда приходит Рождество
Шрифт:
– А что, если я не хочу? – спросил он, пытаясь отшутиться. – Если я не хочу рассказывать вам то, что, как вы говорите, я хочу рассказать?
– Ну, тогда я ничего не узнаю, – ответила она.
Уинтер закивал в ответ. Кивал он тихо и долго, горько усмехаясь про себя. Он опустил взгляд на бежевый ковер и заговорил тихим, бесстрастным голосом, в котором все равно слышалось столько боли, что она пронзила ее сердце.
– Я убил людей, Маргарет.
Она не успела себя остановить и сразу же ответила:
– Да, дорогой. Я знаю.
Уинтер
Как и большинство агентов под прикрытием, Стэн-Стэн Станковский был примерно на сто процентов не в своем обожаемом уме. Он начинал каждое дело как актер, у которого есть метод подхода к роли. Но в этом был смысл, ведь его жизнь и воображаемое шоу по телику о его жизни – он это шоу постоянно прокручивал у себя в голове – были для него неразличимы. Вот в этом эпизоде он внедряется в банду мотоциклистов, которые занимаются торговлей людьми. Даже подготовился к этой роли: он, ростом чуть выше ста семидесяти сантиметров, здорово набрал массу, а еще отрастил густую седую бороду. И вот теперь он стоял там – сгорбившись и засунув руки в карманы кожаной куртки, надвинув черную кепку на кустистые брови, а на его потемневшем лице, усыпанном шрамами от акне, застыло выражение нечестивого гнева – и напоминал злого близнеца Санты.
Уинтер подошел поближе и сделал вид, будто рассматривает что-то на витрине. А Стэн-Стэн сделал вид, что ждет кого-то.
– Я поначалу даже не понял, какой из этих бородатых толстяков ты, – сказал Уинтер.
Стэн-Стэн фыркнул и пробормотал что-то явно не соответствующее духу праздника.
– Что тебе, черт возьми, надо? – кинул он проходящим мимо покупателям. – Я думал, ты сейчас работаешь учителем литературы или типа того.
Его голос напоминал низкий рев трактора, который готов вот-вот прогреметь взрывом.
– Да, я учитель литературы, – пробормотал Уинтер, глядя на Санту-аниматроника за стеклом. – Хотел узнать твое мнение насчет использования классических отсылок в “Гиперионе” Китса в сравнении с “Прикованным Прометеем” [10] Шелли.
– Я тут рискую своей жизнью и, что намного хуже, вот-вот отморожу себе жопу, а ты пристал со своими тупыми шуточками!
Уинтер самодовольно улыбнулся. Вообще Стэн-Стэн был прав: на улице дубак.
Поэтому он решил приступить к делу.
10
Лирическая драма Перси Биши Шелли на самом деле называется Prometheus Unbound, “Освобожденный Прометей”. А вот трагедия с названием “Прикованный Прометей” была написана древнегреческим
– Я сейчас работаю на адвоката Викторию Гроссбургер в Свит-Хэйвен, – начал он. – Она пытается узнать что-нибудь об убитой…
– А, да. Дженнифер Дин. Знаю это дело.
– Я подумал, что это может быть одним из твоих дел.
– Для меня всегда было загадкой, как такой парень с лицом балерины умудряется столько думать.
– Виктория ищет хоть какую-нибудь информацию о жертве, но все увиливают от ответа. Или этим занимается ее помощник… В общем, полиция занималась тем же до нее, ситуация точно такая же.
– Грустно.
– Кем бы она ни была, она мертва. Что такого, если о ней обнародуют информацию?
– Не знаю. Это же не я умер. Может, они пытаются сохранить коммерческие тайны, – предположил Стэн-Стэн.
– Ерунда какая-то получается.
– Ну, да. Они же работают на правительство. А ты сам знаешь, что это такое.
Уинтер сдавленно хохотнул. Санта-Клаус на витрине засмеялся. Он достал подарок из мешка, и черт бы его побрал, если это не тот же самый подарок, что он доставал до этого. Погряз парень в своей рутине.
Уинтер оглянулся через плечо. Стэн-Стэн украдкой поймал его взгляд. Сумасшествие в его глазах, соответствующее образу, дополнялось искоркой юмора.
– Ладно, – сказал он. – Я позвоню этой, как ее…
– Виктория Гроссбургер. Государственный защитник. Ее помощника зовут Адам Келли.
– Ладно. Я слышал, что они находятся на Западном побережье. И там внутри фирмы какие-то опасения есть на этот счет. Но я не знаю точно. Постараюсь раздобыть для нее хоть что-нибудь.
– Спасибо. И если что, я тут ни при чем, хорошо?
– Сделаю вид, что тебя вообще не существует. Так, по крайней мере, я буду спать спокойно.
– Ты прямо настоящий Санта, Стэн-Стэн.
Уинтер не дождался от него радостного рождественского ответа. Через секунду он просто исчез в потоке покупателей.
Сестра Трэвиса Блэйка Мэй жила в таком месте, которое Уинтер сухо называл “Большим городом”. Ехать всего полтора часа от столицы, но кажется, будто пытаешься добраться до самого Марса.
Уинтер терпеть не мог этот Большой город. С показным величием светятся небоскребы, возвышаясь над водой, а искрящийся серебристым центр становится пустым, как только темнеет. Работники бегут по домам в спрятавшиеся на окраинах кварталы. А величавые башни, новейшие дома искусств и классические офисные здания каждую ночь смотрят сверху вниз на сгорбившихся бездомных, которые, как обезумевшие, точно выжившие после катаклизма, расхаживают по дорожкам. А в других кварталах, которые когда-то были лучше, ветер гоняет мусор по немощеным улицам между запущенных лужаек и домов с разбитыми окнами и обвалившимися крышами. Бедные люди здесь в основном черные. Остальные же выглядят бледными, почти болезненно белыми. Вся эта жизнь города раздражала Уинтера.