Когда приходит весна
Шрифт:
— Я никогда в жизни не видела ничего прекрасней, — искренне произнесла девушка с придыханьем.
— Спасибо, — кивнул Хару. — Оно ваше.
— Нет, — в благоговейном испуге ответила Саюли. — Поверьте, я была бы рада его надеть, но прекрасно вижу, сколько оно стоит. У меня нет таких денег.
— Денег не надо. Вы проведете вечер, как и собирались, а после вернете платье. Я собирался выставить его на витрину, сразу после Весны.
— Но оно, должно быть, мне велико и переделывать нет времени.
— А как
Саюли неуверенно оглядела платье, повернулась, покрутилась.
— Сидит как влитое, — с сомнением произнесла она.
— Я уже подогнал его по вашей фигуре.
Саюли открыла рот, чтобы ответить… и закрыла, помрачнев.
— Почему вы сомневаетесь, госпожа профессор? — спросил Хару вежливо, несмотря на то, что по статусу был гораздо выше.
— Видите ли, я… я не хочу привлекать к себе внимания.
— Хотите… остаться инкогнито?
— Да.
Короткий немой диалог расставил все точки над «i». Госпожа профессор не хотела быть узнанной. По той же причине она выдумала историю о дочери — Хару знал, что никаких детей у девушки, стоявшей напротив, нет. И еще его удивило то, что девушка может постесняться купить себе платье.
— Госпожа Саюли, я сделаю так, что вас никто не узнает и вы сможете спокойно провести вечер. Вы согласны?
Время решило за нее — оставался один час или отца ждала тюрьма. Это придало мужества, и сжав кулаки, она твердо ответила:
— Согласна.
***
В тронный зал Саюли прибыла как раз вовремя, отметившись в списке гостей и проследовав за другими припозднившимися внутрь. Неуверенно озираясь, словно школьница, она убедилась, что на нее никто не смотрит.
Впрочем, Хару сдержал свое слово — в таком виде ее никто не должен узнать, даже если по какой-то случайности здесь окажутся те, кто ее знает.
Метаморфоза, по сути, оказалась простой. Девушку умыли, намазали каким-то кремом, накрасили ровным тоном лицо, а затем карандашами и красками нарисовали почти новое. Родной человек смог бы углядеть знакомые черты, тщательно приглядевшись, но остальные… остальные ни за что бы не подумали, что перед ними госпожа профессор.
Удивительно, но чтобы перестать быть собой — или почти перестать — требовалась пара линий, подчеркнувших веки, черный крем для ресниц, совсем немного розового на скулы и прозрачная гелеобразная субстанция на губы, не скрывающая их естественный цвет.
Волосы слегка закреплены на затылке причудливой заколкой, гармонирующей с платьем, концы приведены в порядок ножницами, и…
— Принцесса готова! — довольно отозвался Эльди, вежливо позабыв, что платье требовалось для дочери.
Раньше Саюли не бывала на такие пышных празднествах. Свет заливал комнату, украшенную белыми линтиями. По окружности стен виднелось
Куда именно полагалось деть себя, Саюли представляла с трудом. В теории, она могла бы пройтись как и остальные, рассматривая пышное убранство, бросить несколько смущенных взглядов и… и что-нибудь еще бессмысленное.
Подумав об этом, девушка неожиданно одернула себя, отгоняя приторное наваждение очаровательного платья, одурманившего рассудок словно заклинание, и вспомнила, кто она такая, зачем пришла и что собиралась делать.
Несколько драко носили одинаково скромные одежды светло-коричневого цвета. Подойдя к ним, она спросила, как отыскать свое имя среди огромного множества надписей, реющих над стульями. Ей вежливо подсказали, что стоит только произнести свое имя, и надпись засветится ярким лучиком, только для нее одной.
Саюли так и поступила.
Свет она заметила сразу и, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, поспешила пересечь залу.
Приблизившись к отведенному ей на вечер месту, она обнаружила, что сидит за первым столом слева от широкого постамента, на котором возвышался позолоченный трон. На миг девушка позабыла обо всем вокруг, восхищенно глядя на легендарный знак власти, пустующий в эту минуту.
— Почему красавица грустит? — раздался бодрый голос позади, засмотревшаяся Саюли вздрогнула от неожиданности.
— Благодарю за заботу, — холодно произнесла она, обернувшись. — Я прекрасно провожу время, — и, оставив неотразимую, судя по широкой улыбке, ящерицу в компании друга, спешно проследовала к своему месту и опустилась на стул.
Преследовать ее никто не собирался — на балу, насколько она знала, придерживались определенных правил.
Правила вручались вместе с приглашением. Во-первых, никто не должен был настаивать на обществе того, кто не желал его поддерживать, а также оказывать любого рода давление. Во-вторых, приглашенный обязывался согласиться хотя бы на один танец из уважения к событию. В-третьих — и в последних, — не следовало подходить к регенту-правителю, пытаться с ним заговорить, или спрашивать о своей паре. Дракон сам подходил к тем, к кому считал нужным, сам выбирал существ для разговора, и если видел пару, то, само собой, соединял существ. Создавать ненужную суету и мешать празднику не рекомендовалось никому, иначе драко навсегда, а дракон на долгие годы, лишались права посещать вечера Весны.
Размышления прервала зазвучавшая из ниоткуда музыка — «магическая», как догадалась Саюли, и все присутствующие спешно принялись разыскивать свои места. Два драко и три дракона, присоединившиеся к ее столу, неодобрительно оглядели невежду и застыли рядом со своими стульями. Выругавшись про себя, профессор поднялась.
Еще минута, и в зал вошел регент-правитель, сопровождаемый членами Круга и другими приближенными.
Так близко Саюли видела Иниса Ивриса впервые и не могла не замереть от восторга и немного страха перед величественным видом дракона, заставляющего кровь стыть в жилах.