Когда пришла чума
Шрифт:
Осторожно мы перебрались на противоположную сторону, подъехали к центральной избе, которая делалась под древнерусскую старину, и остановились. Вылезать не торопились, ждали Леньку и он появился. Шестнадцатилетний светловолосый парень с карабином на правом плече вышел из дома и приблизился. Нам лишняя кровь не нужна, а потому мы не стреляли. Я первым покинул машину, выскочил и, встретив удивленный взгляд парня, ударил его в солнечное сплетение. После чего он согнулся и застонал, а я его связал.
Оставались еще жены бандитов, но они сразу сообразили, что дергаться не стоит, и мы заперли всех в сарай, вместе
На осмотр потратили час. После чего, собрав оружие, выпустили рабов.
С работягами понятно, одна семья, все Ивановы. Два пожилых мужика и молодой вихрастый парень с большим фингалом под левым глазом. Они подрядились поработать на богатого человека, делали всю работу на хуторе и лесной замке, а Большой их не обманывал, платил исправно. Пока не узнал про апокалипсис. Тут уже плевать на договоренности. Мужики попробовали уйти и потеряли свободу. Только Степан, младший, в драку кинулся и огреб. А старшие сразу смирились и надеялись на счастливый случай.
А что касательно женщин-рабынь, то это бывшие «ночные бабочки». Они ублажали Пашу и Большого, когда бандюки выбирались на хутор, а в их отсутствие следили за порядком в доме или проводили время в ближайшем городе. Но и для них многое изменилось. Лидеры бандгруппы были с женами и отдали девок, молодых и симпатичных, своим бойцам, чтобы они немного успокоились.
– Твои предложения?
– присаживаясь на лавку возле стены, спросил дядька.
– Можно здесь остаться, - уже мысленно представляя себе, в каком именно доме стану жить вместе с подругой, я закинул наживку. – Место неплохое и укромное. Нас здесь не найдут и спокойно пересидим годик.
– Если хочешь, оставайся. А я иду дальше на север. Да и место это мне не подходит. Нехорошее оно. Муторно тут. Все не то, и придется принимать чужое хозяйство.
Мне не понравилось упрямство родственника. Но была надежда, что он меня услышит и наше путешествие закончится. По крайней мере, временно. Поэтому я попробовал снова донести до него свои мысли:
– Дядька, я все понимаю. Ты жаждешь мести и втемяшил в голову, что единственное место, которое тебя устроит, бункер Шарукана. Но он никуда не денется, и мы до него еще доберемся. А сейчас нужна передышка. Понимаешь? С нами женщины и дети, а здесь все есть: электричество, продукты, медикаменты. Так что не пропадем, организуем оборону, можем даже понтон совсем утопить, и пересидим до весны. За этот срок чума пойдет на спад и мы, хорошо подготовившись, продолжим путь.
Его ответ был коротким:
– Нет.
– Но почему?
–
«Если бы этот разговор состоялся после того, что мы видели под Устюгом, он бы согласился, - подумал я. – А сейчас говорить про остановку глупо. Он снова закусил удила».
– Я с тобой, - в который уже раз услышал от меня старший родственник.
– Тогда давай поговорим с мужиками, а потом решим, что заберем.
Как выяснилось, работяги родом из Акима, есть такой населенный пункт в Республике Коми на реке Ижма. Нам по пути. Поэтому общий язык с бывшими рабами Большого нашли быстро. Они с нами и это хорошо. Люди простые и не подлые, такие в спину редко бьют, и они могли водить бензовозы. От жадности даже подумали, что сможем забрать два. Но хорошо все прикинули и рассудили, что дотянем только один. Плюс наш микроавтобус и еще один, который принадлежал охранной конторе покойного авторитета.
Приняв окончательное решение, стали собираться. Проверили бензовоз, который пойдет с нами, и микроавтобус. Вооружили работяг и распределили, кто и на чем поедем. А далее погрузка. Добра было много, но мы отщипнули лишь небольшой кусок. Почти все оружие с нами. Пять ящиков с медикаментами, в основном антибиотиками и витаминами. Двадцать ящиков с продуктами. Пятьдесят слитков золота – природная жадность сказалась. Кое-что из одежды, а так же оптика, боеприпасы и радиостанции. Больше ничего взять не смогли, объем забили.
Сборы закончились. Дядька выпустил пленников, рядом с которыми встали женщины-рабыни, и обратился к Паше:
– Я обещал сохранить тебе жизнь?
– Да, - прохрипел раненый.
– Живи.
– Оружие оставишь?
– Две «сайги» брошу на другом берегу. Там же боеприпасы.
– Спасибо.
– Кореша своего, Веретено, если захочешь, найдешь на хуторе. Он мерзавец, но пусть живет. Захочешь, сможешь его забрать.
– Понял.
Андрей Иванович посмотрел на рабынь:
– А вы теперь куда? Может, отвезти подальше от этого места?
Девушки переглянулись и, видимо, надеясь на Пашу и его «доброту», которую он уже успел продемонстрировать, отдав их бойцам, ответили одновременно:
– Мы останемся.
«Дуры, - глядя на них, подумал я тогда. – Вас уже один раз использовали, и снова в рабынь превратят. А вы нас боитесь. Да и ладно. Поступайте, как знаете, у каждого свой путь».
На этом разговор закончился, и мы покинули заимку, перебрались через реку и к вечеру были на хуторе, вокруг которого кружилась стая почуявших поживу волков. Но нам от них угрозы никакой, а потому мы серых не отстреливали. Боеприпасов жаль, и не хотелось лишний раз шуметь. А еще, что запомнилось – лайка пленного старика. Она крутилась возле дверей, чуяла хищников, и жалобно скулила. Вот же люди, и предать могут, и слово плохое за спиной сказать. А собака ждала хозяина, не уходила. И это настолько умилило наших подруг, что они впустили лайку в дом, чем сильно обрадовали девчонок.