Когда рыдают девы
Шрифт:
– Это в-все у-усложняет, – запинаясь, пробормотал Бевин Чайлд. – Вы должны понимать. Б-будет нелегко…
– Как вы собираетесь выполнять свою задачу, меня не волнует. Вам известно, каковы будут последствия в случае неудачи.
Мягкий рот антиквара перекосился, глаза расширились.
– Да, милорд, – тяжело сглотнул ученый муж, судорожно, испуганно откланялся и подпрыгнул, когда за его спиной в дверь тихонько постучал секретарь Джарвиса.
– Что такое? – буркнул вельможа.
– К вам полковник Уркхарт, милорд.
– Впустите, – велел барон, щелчком захлопнул табакерку и перевел глаза
Держа шляпу в руке, Чайлд попятился задом из комнаты, словно в присутствии особы королевских кровей, и все еще пятился, когда в дверь решительно прошел полковник Джаспер Уркхарт и отвесил короткий, элегантный поклон:
– Вы хотели видеть меня, милорд?
Полковник был высоким, как и все отставные военные на службе у Джарвиса, статным и широкоплечим, со светлыми волосами, бледно-серыми глазами и румяным лицом. Бывший стрелок служил у барона уже два года и до сегодняшнего дня не разочаровывал хозяина.
– Вчера, – заговорил вельможа, поднимаясь с кресла, – я попросил вас поручить одному из лучших ваших людей некое задание.
– Да, милорд. Я могу объяснить…
– Не трудитесь, – фыркнул Джарвис, запихивая табакерку в карман. – Надеюсь, оплошавший больше на меня не работает?
– Совершенно верно, милорд.
– Вы меня утешили. Позаботьтесь, чтобы его замена не оказалась таким же разочарованием.
Тонкие ноздри полковника дрогнули:
– Слушаюсь, милорд.
– Вот и славно. Пока все.
Себастьян напрасно потратил три часа, обходя меблированные комнаты, таверны и кофейни, часто посещаемые условно освобожденными офицерами. Вопросы, которые задавал виконт, были по необходимости туманны, а ответы, которые он получил, оказались абсолютно бесполезными. Не зная имени французского лейтенанта, как, скажите на милость, искать нужного военнопленного офицера среди такого их множества?
Виконт стоял у Серпентайна и наблюдал за учениями войск из казарм Гайд-парка, когда заметил хромавшего к нему молодого, болезненно худого мужчину. За ним по пятам с довольным видом следовал лохматый рыже-черный, с белым носом и манишкой, дворовой пес. Одно ухо дворняги торчало вверх, другое слегка обвисло, придавая собачьей морде вид постоянного изумления. Сюртук незнакомца обветшал, бриджи знавали починку, но рубашка была белой и чистой, поношенные сапоги – отполированными до блеска, а разворот плеч и ровная осанка безошибочно выдавали военного человека. Бледный цвет лица резко контрастировал с каштановыми волосами и свидетельствовал о долгих месяцах болезни и выздоровления.
Неизвестный неуверенно запнулся в нескольких футах от Девлина. Пес остановился рядом с хозяином, высунув розовый язык и тяжело дыша.
– Monsieur le vicomte [12] ?
– Да, – Себастьян медленно повернулся к подошедшему лицом. – А вы, как я понимаю, таинственный и безымянный французский лейтенант мисс Теннисон?
Француз прищелкнул каблуками и элегантно поклонился. Этот офицер был явно не из тех, кто поднялся по карьерной лестнице из парижских трущоб.
12
Monsieur le vicomte?(фр.) - Господин виконт?
– У меня есть имя, – произнес он на очень хорошем английском языке. – Филипп Арсено, лейтенант Двадцать второго конно-егерского полка.
ГЛАВА 18
– Мы познакомились в мае прошлого года в читальном зале Британского музея, – заговорил Арсено, когда они с Себастьяном пошли вдоль спокойной глади Серпентайна. Пес весело трусил впереди, обнюхивая землю и виляя хвостом. – У мисс Теннисон возникли затруднения с архаичным итальянским языком новеллы, которую она пыталась переводить, и я предложил свою помощь.
– Так вы филолог?
– Да, я когда-то учился на филолога. Но Франции в наши дни не нужны ученые – только солдаты. – Француз посмотрел через поляну туда, где под палящим солнцем шла муштровка отборных войск его королевского величества. – Возможность продолжить свои прежние занятия стала одним из утешений участи военнопленного.
– А что это за новелла, которую вы упомянули?
– Одно из малоизвестных ныне ответвлений легенды о короле Артуре под названием «La Donna di Scalotta».
– «Леди Шалотт», – задумчиво проговорил Девлин.
Арсено перевел взгляд на лицо собеседника и удивленно спросил:
– Вы знаете это произведение?
– Слышал о нем, но и только.
– Это трагическая история – о прекрасной деве, которая умирает из-за любви к благородному рыцарю.
– Сэру Ланселоту?
– Верно.
– Не правда ли, удачно получилось, что Камелот, Ланселот и Шалотт рифмуются?
– Очень удачно, – расхохотался Арсено.
– Вы были влюблены в нее? – спросил Себастьян.
Смех замер на губах француза. Арсено пожал плечами – жест, могущий выражать что угодно – и отвернулся. Наблюдавшему за ним Девлину пришло на ум, что лейтенант выглядит молодо, потому что он действительно молод – вероятно, не старше двадцати четырех-двадцати пяти лет, а значит, на несколько лет младше Габриель.
– Так что же? Были ли вы влюблены в мисс Теннисон?
Спутники шли молча. Солнце пригревало им спины, заливая золотистым послеобеденным светом зеленую траву и деревья вокруг. Но только виконт решил, что собеседник не собирается отвечать, как тот тихо сказал:
– Конечно, был. По крайней мере немного. А кто бы не влюбился? Она была очень красивой женщиной, умной, смелой, полной жажды жизни. А я… – Голос Арсено сорвался, и ему пришлось сглотнуть, прежде чем продолжить. – Я был очень одинок здесь, в Англии.
– А мисс Теннисон была влюблена в вас?
– О, нет. Между нами не происходило ничего любовного. Мы были друзьями – коллегами по науке. Ничего больше.
Девлин пытливо всмотрелся в худощавый профиль собеседника. Каштановые волосы лейтенанта слегка вились, а россыпь коричневатых веснушек на скулах придавала его облику что-то мальчишеское. Сейчас под веснушками предательски проступил слабый румянец.