Когда рыдают девы

Харрис К. С.

– Француз? Господи, мне это не нравится. Полагаете, между сегодняшним инцидентом и убийством мисс Теннисон существует какая-то связь?

– Если и существует, разрази меня гром, если я ее вижу, – Девлин отвлекся от перевязывания раны. – Тела детей не обнаружили?

– Что? О, нет, пока не обнаружили. Однако с каждым днем все труднее верится, что мальчики могут еще быть живы. – Магистрат кивнул подоспевшим с носилками служителям из морга и постоял, наблюдая, как перекладывают труп. – Мы принялись проверять рабочих, которые участвовали в раскопках на островке. Всплыли

некоторые настораживающие факты об этом Рори Форстере.

Виконт закончил закреплять концы импровизированной повязки.

– Какие именно?

– Начать хотя бы с того, что десятник весьма вспыльчивый человек. И без стеснения поднимает руку на женщину.

– Меня это не удивляет.

– Разумеется, супруга Форстера подтверждает заявление мужа, будто он днем и вечером в воскресенье находился дома, однако нельзя отбросить вероятность, что Рори попросту запугал свою благоверную. Сложность в том, что я не понимаю, как он может быть убийцей.

Девлин покрутил кистью раненой руки, проверяя ее подвижность.

– Почему же?

– Если убийца – Форстер, каким образом Теннисоны вообще попали на островок? Логично заключить, что они могли приехать туда из Лондона только в сопровождении убийцы.

– То же самое можно сказать и о сэре Стэнли Уинтропе. Если убийца он, то как, черт побери, Теннисоны добрались до Энфилда?

Магистрат откашлялся:

– Мои коллеги на Боу-стрит считают нелепым даже предполагать, будто сэр Стэнли причастен к данному делу.

– Кто бы сомневался, – рассмеялся Себастьян. – Арест одного из ведущих королевских банкиров по подозрению в убийстве может неблагоприятно отразиться на военной мощи страны.

Лавджой пристально посмотрел на проступавшую сквозь самодельную повязку виконта кровь:

– Милорд, вам не кажется, что следует обратиться за надлежащей помощью?

– Полагаю, вы правы, – глянув на руку, нахмурился Девлин. – Хотя боюсь, сюртуку уже ничто не поможет.

– Ты уверен, что налетчики говорили по-французски? – поинтересовался Пол Гибсон, сосредоточенно накладывая ряд стежков на глубокий порез на предплечье приятеля.

– Уверен. – Виконт, раздетый до пояса, сидел на столе в передней комнате хирургического кабинета Гибсона. Рядом стоял таз с окровавленной водой и лежало испачканное тряпье.

Доктор завязал узелок на шве и выпрямился:

– Думаю, это могло быть уловкой, призванной ввести тебя в заблуждение.

– У меня сложилось впечатление, что злоумышленники не собирались позволить мне прожить достаточно долго, чтобы я успел впасть в заблуждение. Похоже, мои расспросы заставляют кого-то нервничать.

– По всей видимости, французов, – потянулся за бинтом Гибсон.

– Или людей, связанных с французами.

– Вот-вот.

– Конечно, – заметил Себастьян, наблюдая за работой друга, – то, что мои изыскания заставляют кого-то волноваться, не обязательно означает, что этот «кто-то» –

убийца. Вполне возможно, ему просто есть что скрывать.

– Тем не менее, этот «кто-то» не страшится убивать, чтобы сберечь свои секреты.

– У сильных мира сего обычно немало тайн... а в данном расследовании то и дело мелькают имена влиятельных людей.

– Кого еще, помимо д’Эйнкорта и сэра Стэнли Уинтропа? – нахмурился доктор.

«Лорда Джарвиса», – подумал виконт, но не произнес этого вслух.

– Разве этих недостаточно? – соскользнул он со стола и потянулся за рубашкой. – Ты уже закончил вскрытие тела Габриель Теннисон?

– Да. Но боюсь, могу сообщить не намного больше, чем прежде. Жертву ударили ножом в сердце в воскресенье. Никаких следов иных повреждений. Кто бы ни был убийца, он не пытался изнасиловать девушку.

– Что ж, хотя бы от этого бедняжке не пришлось страдать.

– Я тут обнаружил одно обстоятельство, – почесал за ухом хирург, – которое, может, относится к делу, а может, и не относится.

Что-то в голосе друга заставило Себастьяна оторвать взгляд от рубашки, которую он застегивал.

– Вот как? И что же это за обстоятельство?

– Я сказал, что Габриель Теннисон не была изнасилована перед смертью. Но и девственницей она тоже не была.

Себастьян ожидал, что жена давным-давно отправилась спать. Вместо этого она сидела, скрестив ноги, на полу библиотеки среди беспорядочно разложенных книг и бумаг, склонив голову над страницами какой-то рукописи. На подбородке исследовательницы темнело чернильное пятнышко, и она была настолько увлечена своим занятием, что, как заподозрил виконт, даже не слышала его прихода.

– Мне казалось, ты намеревалась посетить с матерью музыкальный вечер, – остановившись в дверях, обронил Девлин.

Геро подняла глаза. Связка горевших рядом на столе свечей отбрасывала мягкий золотистый отсвет на ее профиль и плечи.

– Вечер закончился несколько часов назад. Я и подумала, что хорошо бы заняться материалами исследований Габриель. Не могу отделаться от мысли, что ключ к произошедшему с ней и с мальчиками где-то в этих записях. – При виде покоящейся на перевязи руки Себастьяна жена вскинула голову и прищурилась: – Ты ранен.

– Ничего серьезного. В Ковент-Гардене двое мужчин напали на меня и пытались убить.

– По-твоему, это несерьезно?

Девлин уселся в кресло возле пустого камина.

– Попытка прикончить меня определенно была нешуточной, а вот царапина на руке – пустячная.

– И кто были эти люди?

– Доподлинно не знаю насчет того, которого я уложил, но тот, который удрал, сквернословил по-французски.

Геро на миг притихла, углубившись в раздумья, о сути которых можно было только догадываться. Дочь лорда Джарвиса слишком хорошо умела скрывать свои мысли. Затем поднялась с пола, налила в стакан бренди и протянула мужу, не сводя взгляда с его лица.