Когда сердце манит
Шрифт:
– Ты солгала мне, – спокойно промолвил Коб, поблескивая глазами. – О Брете Маккаллуме. Помнишь? Я никуда не уйду, пока не узнаю, где он. Ты поговоришь со мной, извинишься и сообщишь все, что знаешь, тогда я, может быть, не буду устраивать здесь побоище. Иначе салун долго не сможет принимать посетителей...
– Убирайся к черту.
Коб поджал губы, часто и тяжело задышал; внутри все кипело от гнева, ведь весь салун наблюдал, как эта шлюха разговаривает с самим Кобом. Выбора не было.
Одним молниеносным движением Ред выхватил пистолет у Лили. Отбросив оружие, он схватил ее за руку и залепил пощечину. На его лице мелькнула довольная улыбка, когда хрустнули суставы пальцев, коснувшись лица Лили.
– Поднимемся наверх, Лили, – глухо промолвил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойнее, – и поговорим наедине. Думаю, никто из присутствующих не возражает...
– Ошибаетесь, мистер. Я возражаю. Отпустите даму, – раздался голос неизвестно откуда взявшегося парня – совсем мальчика. На защиту Лили встал не бармен, не один из ковбоев, а ребенок с веснушчатым лицом. Ему было не больше восемнадцати. Раньше Лили его никогда не видела. Старые же ее друзья молчали и, казалось, приросли к стульям.
Коб фыркнул:
– Посторонись, мальчик, если тебе дорога жизнь. Это касается только Лили и меня.
– Н-нет, отпустите ее.
Коб увидел в глазах парня страх, заметил, как дрожат плечи, и улыбнулся – можно проучить этого чудака.
Глаза Коба сузились, из груди вырвался низкий неприятный смех.
– Ладно, – с мольбой в голосе вдруг прошептала Лили, делая жест рукой, чтобы мальчик отошел; на ее пальце сверкнул рубин. – Я... пойду с ним; возвращайся к своему виски, ковбой, и не волнуйся за меня. Закажи себе еще что-нибудь...
– Я не позволю ему... – выкрикнул юноша. – Моя мама не так меня воспитала...
– Может быть, твоя мама воспитала тебя для того, чтобы ты умер раньше времени, – нахмурился Коб, – отойди, а не то твои мозги отлетят за милю отсюда.
– Я отойду, когда вы отпустите ее! – не сдавался парень.
Тут Ред Коб окончательно вышел из себя. Тишина, царившая в салуне, словно подначивала его показать свое мастерство и разделаться с этим чудаком.
– Как вам будет угодно, – злобно бросил Коб и прищурил один глаз. Одной рукой он прижал Лили, а другой выхватил пистолет.
Ковбой полез за своим пистолетом, но не успел дотянуться до кобуры, как раздались выстрелы, и кровь обагрила лицо и шею юноши. В следующее мгновение он уже лежал в луже крови. Кто-то из девочек взвизгнул, и опять воцарилась тишина.
– Это был честный бой, он сам напросился. Вы все свидетели, – объявил Коб, даже не взглянув на труп. – Еще кто-нибудь хочет возразить?
Никто не откликнулся, со всех сторон на Реда смотрели бледные от страха лица, на улице взволнованно ржали лошади.
Коб оскалился:
– Хорошо. Мы с Лили поднимемся наверх. Схватив девушку за руку, он увел ее. Она не сопротивлялась. Дойдя до двери, Лили повернулась и остекленевшими глазами посмотрела на молодого человека на полу салуна.
– Не волнуйся за него, – посоветовал Коб, дернув ее за руку. – Подумай лучше, что будет с тобой, если не скажешь мне всю правду. Я хочу знать, куда направился Брет Маккаллум. Или, – прибавил он, толкая ее к двери, – ты позавидуешь парню, что лежит внизу.
Ред затащил ее в комнату и захлопнул дверь.
– Стил убьет тебя, Коб, – прошептала Лили.
– Черта с два. Я сам прикончу его, как только разделаюсь с Бретом Маккаллумом, – хвастливо заметил Ред. – Может, в молодости Стил и был неплохим стрелком, но теперь он не ровня мне. Его дни сочтены, Лили, как и твои, если только ты не выложишь все, что знаешь. Итак, начнем.
Глава 11
После ужина Анабел почувствовала себя лучше. Доев кусок жареного кролика и проглотив последние капли восхитительного черного кофе, она довольно вздохнула. Покой, царивший в хижине, вернул ей душевное равновесие. Анабел чувствовала себя в безопасности. Оглядывая комнату, она представляла, как уютно могло бы здесь быть: на окне желтые занавески, на полу – яркий ковер. «Если бы я жила здесь, – думала Анабел, – то на диван я бы вышила подушки, на подоконник поставила бы цветы, на камин – вазы, фарфоровую посуду и книги. На стены повесила бы картины...»
Анабел не терпелось узнать, как Рой Стил отыскал это место и кому оно принадлежало. Но, похоже, Стил был не в настроении отвечать на вопросы, поэтому девушка молчала, помогая Рою мыть посуду и вытирать стол. Наконец все было убрано, и Анабел стала незаметно наблюдать за Роем.
Он был очень добр с нею. Правда, по его словам нельзя было судить, но вот по поступкам... Взять хотя бы то, что он убирал со стола после ужина. Она понимала, что он делал это, дабы уберечь ее от лишних движений. Время от времени Стил посматривал на Анабел, и она догадалась: он беспокоится, не больно ли ей шевелить рукой. К счастью, рана заживала, Анабел чувствовала, что на следующий день сможет сесть на лошадь.
Поставив последнюю вымытую чашку на неотесанный шкаф около камина, Анабел замерла у окна, устремив взгляд на великолепный вид, открывшийся перед ней.
Небо было расцвечено розовыми и золотыми полосами, которые, постепенно тая, становились лиловыми. У подножия гор сгущались тени, и саму долину затягивали сумерки.
Растроганная окружающей красотой, Анабел в порыве переполнивших ее чувств повернулась к Стилу.
– Вы уже обжили это место. Как вы нашли его?
– Я сам все построил.
– Сами? – Анабел с новым интересом осмотрела хижину, обратив внимание на то, как добротно сложены стены, настелен пол, как аккуратно вытесан столик у камина. – Все это вы сделали сами?
В ответ на ее изумленный взгляд Рой обиженно усмехнулся.
– Кроме дивана и камина, – буркнул он и, после нескольких секунд колебаний, протянул ей руку. – Пойдемте. Я покажу вам кое-что.
Анабел дала ему руку, и Рой повел ее к выходу. От пожатия его сильной ладони она почувствовала какую-то странную легкость. Анабел не знала, что с ней: сердце бешено стучало в груди, она вся горела и трепетала.