Когда случается невозможное
Шрифт:
— Я возьму кровь на образец, — кивнул Элариэл.
— Я хочу её увидеть, — требовательно сказал Блёклый сидх.
— Через мой труп, — с вызовом ответил ему я.
— Это легко устроить, — сощурился он.
— Остынь! Хочешь лишить её не только ребёнка, возможности быть матерью, но и друзей? — зло ухмыльнулся брат. — Что ты ещё хочешь у неё забрать? Когда тебе станет достаточно, сидх?
— До тех пор, пока она не очнётся и не скажет, что хочет тебя видеть, я не смогу тебя к ней допустить, Танарил, —
Блёклый сидх не дрогнул ни единым мускулом, только холодно смотрел на целителя.
— Я никогда не желал ей зла, Элариэл.
— Она приняла зелье добровольно? — скрестил руки на груди темноволосый сидх.
— Да.
— Она знала, что пьёт? — спросил я.
— Нет, — также холодно ответил он.
— Следовательно, в случае её гибели произошедшее будет расценено как непредумышленное убийство. Как представитель Большого Круга я прошу тебя не покидать территорию Ковена, Танарил.
— Я и не собирался, — хлёстко ответил Блёклый сидх.
Его ярость я ощущал кожей, даже почудилось, что здание мелко задрожало.
— Вам не обязательно ожидать тут. Если будут новости, я сообщу, — сказал целитель. — Знаешь, Танарил, ты как-то рассказывал о своём брате. Если честно, то сейчас я не вижу, чем вы отличаетесь.
Не знаю, что именно имел в виду Элариэл, но после этих слов Блёклого сидха перекосило, и он отошёл вглубь коридора, чтобы справиться с эмоциями. Если бы я только знал, что именно имел в виду черноволосый сидх, я бы тоже уколол длиннокосого побольнее.
Время в ожидании тянулось бесконечно.
Я не знаю, сколько прошло до момента, когда вышла Лиля. Она была бледной и напряжённой.
— Надежды очень мало. Она потеряла много крови, и мы делаем всё возможное, но шансы невелики, — уголки её губ поползли вниз и она с ненавистью посмотрела на сидха, а затем повернулась к нам. — Лимар, тебе нужно переодеться и помыться, тогда я пущу вас к ней.
Я не знаю, слышал ли нас Танарил, но его поза стала более напряжённой.
— Переживаешь за свою свободу? — едко спросил я.
Он не стал отвечать, хотя мне очень хотелось начистить его холёную пухлогубую морду. И оттаскать за бабскую косу. Стереть с его лица высокомерное выражение и хорошенько расквасить идеально ровный нос. Даже свернуть его на сторону, чтобы нарушить симметрию надменного лица.
— Иди переоденься и помойся, — толкнул меня брат в плечо, отвлекая.
Он выглядел куда приличнее, я же после тренировки пованивал потом, а руки так и были по локоть в крови. Даже не представляю, когда я успел так вымазаться.
Пришлось уйти и привести себя в порядок.
К Кате нас пустили
— Она не приходила в себя? — спросил Натар.
— Нет, — устало и бесцветно ответила Лиля, а затем разревелась у него на плече. — Зачем она приняла это зелье? — спросила она, размазывая слёзы по щекам.
— Она не знала, что принимает. Он напоил её обманом, — тяжело вздохнул я.
Лиля замерла на мгновение, осознавая.
— Подонок! — зло ответила подруга.
— Он сказал, что собирался уйти в другой мир, когда закончит Горный проект. Элариэл об этом знал.
— А Ката нет. Значит, она с самого начала была для него просто временным развлечением? — схватилась Лиля за голову. — Даже если она теперь очнётся, то такие новости её убьют. Что же делать?
— Ждать и надеяться на лучшее, — спокойно сказал брат. — О Танариле ей лучше не рассказывать, но она обязательно спросит, когда очнётся.
Он ошибся. Она не спросила.
Ни в тот день, ни на следующий. Восстановление шло тяжело, и она валялась в постели, глядя в потолок и беззвучно роняя на подушку слёзы. Мы дежурили возле неё, не оставляя ни на секунду. Я ночевал рядом, сначала на стульях, а затем и рядом с ней, на постели. Когда она плакала по ночам, мне было бесконечно горько от того, что я ничего не мог сделать и никак не мог помочь.
Глава 9. Смерть, которая меняет всё. Часть 1, Катарина
Катарина
Прорыдав несколько бесконечных дней, я поняла, что ничего не изменить.
Произошедшее словно перемололо меня изнутри, я чувствовала себя фаршем из человека в кожаной оболочке. Друзья почти всё время проводили рядом со мной, и я была им благодарна. Казалось, что если я останусь одна хоть на секунду, то сойду с ума. Я не задавала вопросов, а сами они ничего не говорили. Но я догадывалась, что все уже примерно представляли, что произошло.
Сначала я корила себя за то, что выпила зелье, а потом поняла, что я всё равно ничего не смогла бы ему противопоставить. Если он решил, что я должна была его выпить, то напоил бы так или иначе. Это же Танарил, кто я против него?
Боль раздирала изнутри. Она пропитывала каждую клеточку, делала мучительным каждый вдох, лишала сил подняться с постели и бесконечно усиливалась от любого движения.
Наверное, кто-то на моём месте хотел бы отомстить или заставить его испытывать вину, но я желала только одного — забыть. Забыть всё, что было с ним связано, как хорошее, так и плохое.
Дни восстановления тянулись горькой карамелью. Я увязала в них, теряла счёт часам, немела от боли.
Когда целитель в очередной раз пришёл на осмотр, я попросила: