Когда смеется дьявол
Шрифт:
…А затем был тяжелой бомбардировщик прошел над городом, оставив за собой бурое облако, оно спускалось все ниже и ниже, и была вспышка, и был удар, подобный землетрясению, и на несколько сот километров вокруг неделями шли черные дожди, а в ясные дни с неба сыпался пепел, пепел, пепел…
Хозяин встряхнул головой. Он не любил вспоминать этот год. Все кончилось, и момент, когда нужно было высвободить все свое безумие, уничтожить, разрушить, убить — этот момент прошел и никогда больше не повторялся.
По странному стечению обстоятельств, эскадрилья, штурмовавшая город, была
Ему не было смысла задерживаться в этом времени.
Следующий момент он с удовольствием проскочил бы без остановки. Это был один из немногих эпизодов, которыми даже его весьма покладистая совесть была не совсем довольна.
Девушку звали… впрочем, это не важно, и была она… впрочем, это тоже не интересно. Важно другое — она любила его, жила ради него, стремилась угадать любое его желание — и ничего не требовала взамен. Им было хорошо вместе, и если бы встреча произошла раньше, возможно и не случилось бы всей этой истории, — но увы! — история, собственно, и состоит из таких вот «если бы», а потому в один прекрасный вечер, когда оба были вполне счастливы, и даже извечная боль временно отступила, хоть и не ушла совсем, у женщины проскочила мысль, еще раз подтвердившая старую истину — выслушав женщину, потупи наоборот.
К тому времени энцокибернетика уже достигла некоторых результатов; первыми появились, естественно, парализаторы и нейробичи, а затем потребительский рынок проглотил и более мирную игрушку под красивым названием — инвертор.
В тот вечер раскрасневшаяся, довольная, все еще дрожащая, она прижалась к сильному плечу Хозяина — собственно, она называла его иначе, но это не важно, — обняла, и закрыв глаза, прошептала что-то о том, как он ей нравится, как ей с ним хорошо, и еще что-то, всегда приходящее в голову в таких ситуациях, в том числе и о том, как ей нравится доставлять ему удовольствие, и наконец, о том, как бы ей хотелось самой почувствовать то, что чувствует он.
Ловушка была расставлена, нить натянулась, и Хозяин не замедлил сунуть голову в петлю.
— Да, это было бы интересно. Я бы тоже хотел побыть на твоем месте. Женщина, наверное, получает больше удовольствия.
— Почему? А мне кажется, мужчина.
Он улыбнулся.
— Женщина — штука намного более сложная. У тебя, например, чувствительных мест намного больше, правда? — он осторожно провел кончиками пальцев вдоль спины — женщина вздрогнула и нервно облизала внезапно пересохшие губы. — А у мужчин — одна, да и то… Ну, ну, не увлекайся!..
Петля затянулась, ловушка захлопнулась, и снова хохотал и танцевал лезгинку на радостях дьявол, и весь ад довольно потирал когтистые лапы.
Черт бы побрал склонность женщин к приятным сюрпризам! Инвертор, дорогая, сложная и идиотская игрушка, позволяющая обмениваться ощущениями во время… гм… в любое время, позволяющая довести партнера чуть ли не до потери сознания и упасть самому (гм… самой…) рядом; это дьявольское изобретение оказалось на висках у Хозяина в самое неподходящее время и на один короткий миг он задохнулся от давно забытого ощущения — света, радости, любви и тепла, а в следующий момент женщина отчаянно завизжала, приняв в себе почти смертельный заряд боли и ненависти, скорчилась в дикой, немыслимой судороге и бессильно обмякла.
А когда сознание вернулось в ее обожженный чудовищным ударом мозг, женщина с ужасом и омерзением взглянула на помрачневшего Хозяина, взглянула с явным вопросом, и он понял этот безмолвный крик, понял — и ответил:
— Да, да, я все время это чувствую.
— Но теперь… теперь я знаю…
— Да. Теперь ты обо всем знаешь.
Странная искра снова вспыхнула в его глазах, и теперь, ТЕПЕРЬ она знала, что это значит.
— Ты сумасшедший!
— И это правда, — он пододвинулся ближе.
— А я… я теперь — лишний свидетель? Но я же никому… Впрочем, ты сам об этом знаешь.
— Знаю, — он привлек женщину к себе, обнял.
— И все же…
— Что поделаешь… Я не смогу жить, зная, что кто-нибудь еще знает об этом. Увы, кто-то из нас лишний в этом мире.
Хозяин поцеловал губы женщины и осторожно дотронулся серым непрозрачным камнем на перстне до ее затылка.
— Все равно, — успела прошептать женщина.
Возможно, она хотела сказать «все равно люблю». Впрочем, скорее всего ей стало все равно — жить или умереть.
Отступив на несколько дней назад, Хозяин снял с пальца и передал себе — молодому — перстень с нейропистолетом, вмонтированном в серый непрозрачный камень.
— Это зачем?
— Узнаешь.
— А долго еще?
— Долго.
Машина снова двинулась вниз — вниз, в проклятое прошлое, и Хозяин останавливался еще несколько раз, тщательно синхронизировал поле и передавал себе — себе, но более молодому, — знания и инструкции, и каждый раз с ужасом поглядывал на счетчик, который упорно не желал замечать огромной энергии, затраченной на каждую коррекцию, и насмешливо дрожал в районе нуля, а скорость росла, и тело, неплохое тело, верой и правдой прослужившее столько лет, на глазах превращалось в дряхлую развалину, и когда Машина остановилась в каких-то полутора годах от цели… нет, от Цели — Хозяин не сразу собрал силы, чтобы выйти.
Но вышел.
В сверкающем серебром скафандре он довольно дико смотрелся в маленькой комнатушке с убогой мебелью, но хозяин комнаты — молодой парень, чем-то отдаленно напоминающий пришельца, смотрел без особого удивления, приписывая, должно быть, неожиданного гостя действию очередной бутылки, подрагивавшей в руке. На столе, рядом с другой твердо и неподвижно тускло поблескивала вороненая сталь.
— Привет! — просто сказал хозяин. — Пить будешь?
— Привет, — отозвался гость. — Наливай.
Они опрокинули по стакану, гость взял в руки револьвер, крутнул барабан и, презрительно хмыкнув, бросил оружие на место.
— Что, — безразлично буркнул хозяин. — Не одобряешь?
— Не одобряю.
— А м-м-мне — н-н-начхать!
Это глубокомысленно замечание потребовало определенных усилий и парень снова потянулся к бутылке.
— А ты знаешь, кто я такой?
— Н-ну, и к-кто же? Вр… Вп… Впрочем, мне н-начхать!
Он задумался, потом внезапно захохотал:
— Зззнаю! Ты — глюк! Гггалюник! Угадал?