Когда струится бархат
Шрифт:
— Я понимаю, — согласно кивнул старик. — Значит, ты по-прежнему готова принять предложение де Мортимера?
— Да, дедушка. — Хельвен бросила взгляд из-под черных ресниц. — После жизни с Ральфом я буду благодарна любому мужчине, чьи отлучки не станут доводить меня до припадков бешеной ревности.
— Хельвен... — начал Майлс, но не смог закончить, так как внезапное сильное утомление овладело им. Возникло такое чувство, словно вся жизненная энергия медленно выливается из тела и исчезает в камышовой подстилке.
— Дедушка, с тобой все в порядке? —
Майлс сначала смотрел, как она берет кувшин, но вдруг закрыл глаза. Ощутив, что в руке оказался кубок, старик снова посмотрел на окружающий мир, но не мог избавиться от ощущения, что его собственные веки стали тяжелыми, как монеты, которыми прикрывают глаза покойникам.
— Прости меня, дедушка, мне не стоило взваливать на тебя груз моих проблем. — Голос внучки дрожал.
Майлс протянул свободную руку вперед и легким касанием дотронулся до лица склонившейся внучки. Щеки у нее оказались влажными.
— Не-а, милочка, не надо тревожиться, — он с трудом изобразил улыбку. — Все в порядке, просто я устал. Мы с тобой поговорим после того, как я немного отдохну.
— Это не обязательно, дедушка. Я помирюсь с Адамом, а потом, как только Варэн возвратится из Нормандии, соглашусь на его предложение, вот все и уладится. Пойду-ка я позову маму.
— Деточка, может, лучше расскажешь мне все сначала? — хриплым шепотом обратился старик, но слов его уже никто не слышал, так как молодая женщина выбежала из зала, высоко подобрав юбки.
ГЛАВА 4
Обливаясь потом под ослепляющим солнцем, Адам закрыл глаза и жадными глотками стал пить вино прямо из бурдюка. Напротив Обри ФицНигель опустил острый конец меча прямо в пыль и вытер лоб тыльной стороной ладони.
— Ты давно не практиковался, — улыбнулся ФицНигель, который тоже от души утолил жажду и, удовлетворенно вздохнув, добавил: — Если бы мы дрались острыми лезвиями, а не этими костяными игрушками, я бы мог тебя убить.
— Нет, — улыбаясь, уверенно возразил Адам.
Практика — всего лишь практика, повторение движений во время быстрого воинственного танца атак и отступлений. Такая практика постепенно доводила движения до совершенства, и являлась совершенно необходимым этапом подготовки, но не предусматривала смертельных поединков и не воспринималась, как настоящий бой. Только в настоящей схватке возникало неподдельное леденящее душу и восхитительно острое чувство противостояния собственного мастерства с мастерством другого воина, когда знаешь, что ставкой будет либо твоя, либо его жизнь. А поскольку Адам совсем не хотел убивать своего офицера, то, как и напарник, использовал для упражнения меч с тупым лезвием.
Обри утолил жажду, закупорил бурдюк и перебросил его Остину, для обучения которого отчасти и был затеян тренировочный поединок.
— Хочешь сразиться на заклад? — с вызовом предложил Адаму немного отдохнувший
Адам обтер правую руку о поножи и снова взялся за рукоятку меча.
— Жаль лишать тебя честно заработанных денег, — парировал он, меняя позицию на песчаной тренировочной площадке поместья Торнейфорд. Когда Обри напал, Адам подпрыгнул над просвистевшим низко над землей лезвием меча и неожиданно оказался у неприкрытого бока рыцаря, затем обманным движением вынудил соперника выставить щит и ударил снизу. Обри отпрянул назад, словно перепуганный заяц, и шумно перевел дыхание. Адам рассмеялся и усилил натиск.
Со стороны главных ворот послышался конский топот, и вскоре во двор замка въехал небольшой отряд. Появились конюхи, выбежал слуга и стал что-то говорить оруженосцу Адама.
— Господин Адам, — крикнул Остин, — прибыл Майлс ле Галуа. Он пригнал несколько коней и хочет с вами переговорить.
Адам не рассчитал силу следующего удара, потерял равновесие и увидел выставленный снизу меч, под которым яростно сверкали слезящиеся глаза Обри. Адам раздраженно отпихнул меч упавшего рыцаря в сторону.
— Простите, господин, — виновато прикусил губу Остин.
— Ничего, я сам виноват. Не сосредоточился. — Адам протянул затупленный тренировочный меч юноше. — На, становись и постарайся отработать не хуже, чем я.
— Нет ничего проще, — шутливо бросил Обри.
Адам поднял вверх два сцепленных пальца, приветствуя недавнего соперника, сбросил на землю щит, поднял рубаху традиционным для англичан жестом и небрежно накинул ее на одно плечо. Затем направился через проход между двумя сараями в главный двор замка.
Старик осторожно спешивался с гнедого боевого коня из конюшен Ральфа. Позади Майлса, с мечтательной миной на лице, ослаблял подпругу у гнедого жеребца Ренард. Немного поодаль резво топталась привязанная к его седлу пегая лошадь.
— Лорд Майлс! — Адам с неподдельной радостью бросился навстречу, протягивая старику жесткую ладонь. — Вот уж, действительно, сюрприз!
Майлс хлопнул по протянутой руке.
— Так и задумано, — тепло ответил он, иронически оглядывая полуодетого Адама и перепачканную землей рубашку на его плече.
— Я упражнялся на мечах, да что-то сегодня неважно получается. Даже рад, что закончил. — Свободной рукой Адам отбросил со лба потемневшие от пота волосы.
— Дедушка пригнал лошадей тебе по пути домой, ведь ты забыл их взять, когда столь поспешно уехал от нас. — Ренард ехидно улыбнулся. — Нечасто мужики удирают от моей сестрички куда подальше, обычно бывает наоборот.
Адам окинул юношу холодным взглядом.
— Мало кто знает ее так же хорошо, как я.
— Или так же плохо, — несогласно помотал головой Ренард. Он ласково погладил бархатистую морду своего Лайярда и окинул быстрым взглядом запасного коня, метиса серой окраски. — На нем сидишь, как на шелке. По сравнению с ним старина Звездный Свет шершавый, словно дерюга.