Когда тают льды. Песнь о Сибранде
Шрифт:
Я едва зубами не скрипнул, хотя ведьма вовсе не оскорбляла меня, просто была предельно искренней. Менее убогим от этого чувствовать я себя не стал. Что ж, держись, капитан имперского легиона! Впереди долгие битвы, и этот камень – лишь первый из тех, которые полетят в тебя на пути к победе.
Да и чего лукавить – сам-то расспрашивал колдунью, чтобы узнать, если возможно, слабые стороны уважаемых магов…
– Если не ваши… коллеги… знают, как снять проклятие… то кто?
Улыбка вновь спала с лица колдуньи, сжались в полосу тонкие губы. Я подождал, но Деметра Иннара не
– И не нужно говорить… чего во мне нет. Не все… достигают вершин на голом таланте.
Деметра некоторое время вглядывалась в моё лицо, затем покачала головой.
– Ты безумец, староста. Запретить тебе я не могу, даже походатайствую перед Сильнейшим, если потребуется. Но среди магов… как выживешь? Я не смогу тебя защитить…
Я вспыхнул, вновь отвернулся. Меня! Защитить! Сумасбродная женщина!
– И что ты предлагаешь мне делать? – спросил как мог спокойно.
Деметра меня поняла, но взгляд её от этого более сочувствующим не стал. Я почти услышал её мысли – отчаявшийся отец, готовый на бессмысленный риск ради проклятого сына; упрямец, на которого не действуют ни доводы рассудка, ни обстоятельства.
Ведьма промолчала.
– Значит, решено, – жёстко усмехнулся я. – Ступай, отдохни, я посижу ещё.
Сомнения на лице колдуньи были написаны яркими красками, и свои выводы я сделал – что бы ни искали заезжие маги, а я должен раздобыть это раньше их. Тогда ни у них, ни у меня выбора не останется – помогут, никуда не денутся.
– Лучше ты, староста, – помедлив, отозвалась бруттка. – Я не устала.
А ведь ведьма видела ещё больше, чем я думал. Мои воспалённые глаза от её внимания не ушли. Да и Тёмный с ней…
– Я вот спросить хотела, – вдруг коротко усмехнулась Деметра, когда я отошёл на шаг от костра, – с чего ты назвал моих коллег волчатами? Или думаешь, что младше нас с тобой?
Я удивлённо обернулся.
– Эллаэнис даже старше, – продолжала колдунья, видимо наслаждаясь моим лицом. – Хотя по меркам её народа она почти дитя. Люсьену двадцать восемь зим. Столько же, сколько тебе, староста. Не удивляйся: в деревне всё про тебя выпытала. Просто ты свою жизнь уже прожил. А он, можно сказать, ещё даже не начинал…
И усталость вдруг обрушилась горным камнепадом, придавила и без того опущенные плечи. Как же так, Великий Дух? Отчего я в свои три десятка зим – глубокий старик, в то время как…
Выдохнул решительно, почти яростно; подхватил лежавший у походных сумок двуручник, накинул капюшон меховой куртки.
– К рассвету вернусь, – бросил ошарашенной колдунье. Ночевать с магами под одной хлипкой крышей гостеприимных шатров внезапно расхотелось.
Шёл к расщелине быстрым, судорожным шагом, искал покоя в опасной ночи, не в силах выдерживать пристальный чужой взгляд.
Плохо, когда о тебе знают всё. Хуже, когда видят, о чём ты думаешь.
Кони утопали в снегу, но по-прежнему покорно шли выбранной мною тропой. До Живых Ключей оставалось совсем немного – несколько часов трудного подъема, и мы достигнем поющих водопадов, которые сейчас, должно быть, ещё не выпускали из-под ледяной корки ни единой капли целительной влаги. Прийти бы сюда через месяц-другой да напиться живой воды вдоволь…
Нам везло: за все дни перехода не случилось никакой беды; не выпадал снег, не настигала метель. Не знаю, отчего хмурились кутавшиеся в меховые плащи маги, но я радовался каждому шагу – не часто в последние годы довелось мне бывать так высоко в горах. Вдыхать редкий, пьянящий воздух, прикрывать слезящиеся глаза от режущей белизны близких вершин, касаться рукой неба…
– Мы уже близко, – подала голос Эллаэнис, поглядывая по сторонам. – Чувствую…
– Предупреди нас, когда будем рядом, староста, – прерывисто попросила Деметра.
Я не ответил, лишь чуть провернул голову – слышал, мол. После памятного разговора у костра говорить нам оказалось не о чем; молчала и колдунья. Единственным собеседником вновь стал Люсьен – парень то пытался меня поддеть, то шутил о суровых стонгардских нравах, то принимался нас сравнивать по всем параметрам, каждый раз понуро опуская темноволосую голову. Скорбь его была, конечно же, наигранной: хитрый маг нимало не жалел ни о своём росте, ни о силе, в которой он мне уступал так же, как щенок матёрому волку.
– Стонгардцы – особый народ, – принимался вдруг рассуждать молодой брутт. – Вроде люди, как мы или сикирийцы, но откуда тогда эти рост и сила? Великаны! Вам завидуют даже оглумы с дальних островов, да и реттоны давятся от зависти, глядя на ваших воинов! Всего у вас с избытком, только… ума не хватает, – Люсьен хмыкал, отъезжал подальше заблаговременно. – Хотя… может, как раз по этой причине. Разленились! Живёте на своих бескрайних землях, покуда вас никто не трогает, и горя не знаете! Совсем не как у нас – каждая горсть пыли записана за каким-нибудь из лордов. Поневоле начнёшь головой работать, как выжить и как обогнать!
Меня такие разговоры даже забавляли. Смотрел на мага сверху вниз, в чём-то соглашаясь, в чём-то мысленно споря, но не прерывал, позволяя парню наболтаться вдоволь. Стонгардцы действительно выше и крупнее прочих человеческих народов, но ленивой нашу жизнь назвать я не мог. Бруттские и сикирийские плодовитые земли даже не знают, как мы боремся со своей стихией, выживая в суровом климате день за днём, год за годом. Никто не жаловался; у соседей имелись свои проблемы – вот только мы к ним с советами не лезли.
– Женщины ваши красивые, – снова подавал голос из-за спины Люсьен. – Выразительные черты, полные губы… Хотя ростом, конечно, великоваты. Такие вот, как ты, бородачи, тоже могли бы быть приятнее глазу. Только лишнюю шерсть бы сбрить…
К таким разговорам я не привык, потому прислушивался с удивлением. Женщины наши мне действительно нравились больше бруттских – вот уж поистине неказистый народ – или даже сикирийских, но о причинах я не задумывался. Теперь же, поневоле сравнивая рубленые, резкие черты Люсьена и чётко выраженные, заострённые у Деметры, вспоминал наших ло-хельмцев и понимал правоту молодого мага. С теми же смуглыми сикирийцами даже внешне объединяло нас куда больше, чем с западными соседями…