Когда тени вернутся
Шрифт:
– Никогда не спеши этого делать. Если бы не они, точнее, не она… – Лаура чуть замялась, – не было бы меня здесь, рядом с тобой.
Аврора сладко-сладко зевнула, ресницы задрожали в сиянии звезд, желая полностью сомкнуться.
– Расскажи мне о себе, Лаура, – попросила римлянка, преодолевая накатывающую дремоту из последних сил. – Ведь я дала клятву помочь тебе. И пусть я стала сомневаться в богах, нарушить клятву для истинного римлянина – самое позорное!
Селянка тихонько усмехнулась.
– Я спою тебе, дочь Рима, расскажу про песнь, где мало света, – нежно запела девушка, точно убаюкивая, – расскажу про место, где нет лета… закрывай глаза, забудь тревоги дня, просто слушай меня.
Какой приятный тембр у этой селянки! Точно далекое клокотанье горного ручья, который набегает протяжной волной, обволакивает, кружит в тысячах мыльных пузырьков… те лопаются над зыбкой, меняющейся пленкой воды и рассеиваются в воздушной пене.
Перед глазами поплыли разноцветные круги, большие, маленькие, лазуревые, фиолетовые, наконец, серые и черничные. На какой-то миг, в одном стремительном мгновеньи, перед мысленным взором пронеслась вся родня: мать, отец, изгнанный брат, бывший возлюбленный, все те, кого она когда-то знала; потом Аврора почувствовала, что летит в темный колодец, в пропасть без дна, куда едва долетал далекий свет звезд, и вот все перевернулось, мир поплыл, теряя прежние очертания и обретая новые.
– Где я? – крикнула римлянка.
"Ея, ея, ея" – отозвалось отовсюду.
Кромешная тьма, выступавшие грани невидимых препятствий, блуждающие в воздухе частицы – такое место, точно из страшных кошмаров.
– Кто здесь? – девушка испугалась, и мир зазвенел.
"Есь, есь, есь" – сквозь звон и мерцанье донеслось до ее взволнованного слуха.
"Не бойся, – вдруг вкрался нежный голос, прерывая цепочку эха, – слушай мой голос и успокойся, дочь большого города, слушай, слушай чутко!"
– Лаура, это ты? Я узнаю твой дружеский напев! – обрадовалась девушка в темноте.
– Да, это я, – отозвался голос из ниоткуда и отовсюду одновременно, отражаясь от незримых стен, но не звеня, а шелестя, точно мягкая трава в ночном поле.
– Где ты? Я не вижу тебя!
– Иди прямо, не спеши. Пусть страх уступит место новому и незнакомому. Самая непроглядная тьма отступит перед смелостью. Что видишь?
Аврора ступала поначалу еле-еле, осторожно, буквально взвешивая каждый свой шаг. По мере того, как слова невидимой спутницы проникали в ум и наполняли тончайшие струны души тем вдохновением и отвагой, которые иногда приходят вместе с верой другого человека в нас, поступь римлянки становилась тверже, глаза всматривались в окружающее пространство с интересом, а мысль работала яснее. И мир ответил взаимностью. Из мрака, из черной пустоты проступили контуры пепельно-серой стены карстовой пещеры с ее рытвинами, червеобразными желобами известняка, с гладкими, точно водопадными, струями мрамора, лепестками гипса вокруг твердой поры, пятнами соляных отложений. В воздухе замелькали прозрачные кристаллики испарений, стены ожили, окрасившись где в золотисто-зеленые уборы, где – в фиолетовые и медные; несколько грибных комаров, почуяв пришельца, испуганно полетели в направлении редких лучиков света. И как его можно не видеть, оставаясь слепой? Туманный, далекий, но все же свет! Всепроникающий, отражающийся от перламутровых листочков слюды, как от множества крохотных зеркал, он заливал тонкими нитями все пространство, выявлял скрытые тропы, едва заметные среди нагромождения камней и конусов известковых сталагмитов.
– Вижу! – обрадовалась римлянка. – Теперь вижу! Столько всего, что не хватит слов, чтобы описать. Но как? Откуда это взялось? Мне это кажется, или я сплю?
– Ты на верном пути! Шагай дальше, – раздался звонкий и ласковый голос где-то спереди, из проема в стене.
Аврора пошла смелее. Удивительно, но нога чувствовала твердый камень через кальцеоли – сандалии из мягкой светлой кожи, украшенные крохотными алыми жемчужинами.
Сразу за проемом глазам изумленной римлянки открылось зрелище, которое она не ожидала увидеть во мгле пещерных тоннелей: яркие пучки света из неведомых вершин ослепили изобилием белого и залили россыпью звездных бликов просторную каменную лужайку. Целое селение, целая деревня возникла из ниоткуда, точно зыбкий мираж в раскаленных песках пустыни. Здесь были и "поля", изобилующие неизвестными растениями, и шаткие на вид строения формы приплюснутого шара, и овальные озерца, точно сотни колодцев, усеявшие все, что только можно, как черные квадраты шахматную доску. А по белым клеткам сновали туда-сюда – Аврора не могла поверить своим глазам – самые настоящие люди! Или так казалось издали (римлянка вышла из проема стены, возвышающегося метров на пятнадцать над поселением, и чуть в отдалении)? Некоторые из них ходили, пригибаясь к земле, таща за собой какие-то вязанки, другие шли ровно и неспеша, не отвлекаясь на крики детей, которые разбегались перед ними, будто стая всполошенных голубей.
От неожиданности девушка оступилась, и острый кусок сталагмита процарапал голень. Резкая боль запульсировала в висках, римлянка пошатнулась и неизвестно чем бы все закончилось, если бы что-то не схватило ее за руку, удержав от падения с большой высоты.
– В моем мире ты бы долго не прожила с такими навыками! – раздался все тот же мягкий, обволакивающий голос.
– Лаура!
– Да?
– Где ты?
– Я рядом с тобой, часть твоего зрения, часть твоего обоняния, часть твоего слуха.
– Ты снова спасла меня!
– Верно! – в голосе раздались мурлыкающие нотки довольного зверя.
– Теперь я – дважды твоя должница!
– Верно, – снова отозвался голос, – именно поэтому я и привела тебя сюда. Иди дальше. Но на этот раз смотри под ноги и по сторонам.
– Но куда мне идти?
– Видишь вон тот проем в стене у склона, между трех колодцев?
– Да. Нам туда? И что там мне нужно увидеть?
– То, ради чего мы здесь. Ты поклялась, что сделаешь все, чтобы помочь мне. Я приняла твою помощь. Вот теперь пора узнать, чего стоит твоя клятва.
– Хотелось бы тебя увидеть сейчас. Посмотреть тебе в глаза. Чтобы ты увидела мои, – Аврора гордо вскинула голову, являя собой дух давно забытых римских традиций и ценностей, – тогда бы ты не говорила так.
– Скоро увидишь.
– Как?
– Со стороны. Ты здесь для этого. Ну же, не медли, спускайся, у меня уходят силы, нужно успеть.
Аврора закрутила головой по сторонам, но так и не увидела источник голоса. После глянула себе под ноги, заметила тропку, которая зигзагами шла к подножью странной подземной деревни, и устремилась вниз. К счастью для резвой скалолазки без опыта за плечами, тропа шла полого, извиваясь между нагромождением застывших каменных усов, точно нить между волос бороды великана.
Спуск занял не более десяти минут. Хотя само понятие времени здесь отсутствовало: испарения от воды и от подземных источников, просачиваясь сквозь щели в камнях, капельками легкого тумана взмывали к проемам где-то в далекой вышине, откуда неслись посланцы света. И сталкиваясь между собой где-то посередине, две стихии смешивались, кружились в танце вечности, позабыв о ходе минут и часов. Римлянка и сама себе дивилась: сколько она здесь пробыла? Минуту? Час? Половину дня? Как она здесь очутилась? И почему задает такие вопросы?