Когда-то, давным-давно (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Нельзя ли теперь их всех построить, чтобы я могла обратиться к ним с речью? — попросила Гиацинта.
Это был серьезный удар, и графиня смешалась.
— Боюсь, ваше королевское высочество, — растерянно бормотала она, в то время как ее мозги бешено работали в поисках выхода, — …это будет противоречить… ээ… духу Уложений Королевства… Ээ… армия на марше должна… ээ… должна маршировать! — неожиданно с блеском закончила она и сделала правой рукой плавный жест, показывающий, как должна вести себя армия на марше. — Должна маршировать, — повторила она с ослепительной улыбкой.
— Я понимаю, —
Бельвейн громко кашлянула. Предпредпоследний ветеран армии вопросительно взглянул в ее сторону и скрылся. Появление предпоследнего ветерана вызвало еще более выразительное покашливание. Последний ветеран маршировал как-то совсем неуверенно и увидел на лице главнокомандующего настолько откровенно неодобрительную мину, что стало ясно — парад окончен. Воггз стащила с головы шлем и улеглась в кустах отдыхать.
— Вот и все, ваше высочество, — сказала Бельвейн. — Сто пятьдесят восемь участвовали в смотре, двести семнадцать числятся больными, что дает в сумме шестьсот тридцать два… Девять несут службу во дворце — шестьсот тридцать два и девять — это получается восемьсот пятнадцать. Добавьте к этому двадцать восемь, выбывших из рядов по возрасту, и вы получите практически тысячу.
Виггз открыла было рот, чтобы что-то сказать, но решила предоставить это своей госпоже. Гиацинта, однако, молчала, только вид у нее стал совсем несчастный.
Бельвейн подошла к ней поближе.
— Я забыла напомнить, ваше высочество, сегодня как раз день выплаты жалованья. Один золотой в день, и… сколько там дней в неделе… помножить на… сколько там я насчитала?.. В общем, получается десять тысяч золотых.
Она уже держала в руках заготовленный документ. Не будете ли вы так добры… вот здесь…
Принцесса машинально поставила подпись.
— Благодарю вас, ваше высочество. А теперь я должна немедленно этим заняться.
Графиня присела в реверансе, но, вспомнив о том, что она Главнокомандующий Армии Амазонок, отдала честь и удалилась военным шагом.
Вот в этом самом месте Роджер Кривоног описывает графиню, которая покидает принцессу с кругленькой суммой в кармане, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести, а потом сразу же переходит к следующей главе: «Тем временем король Евралии…» В результате у читателей складывается впечатление, что графиня Бельвейн была чуть ли не обыкновенной воровкой. Со стороны Роджера это просто бесчестно.
Дело в том, что графиня имела слабость… О некоторых из ее слабостей я уже имел честь вам сообщить, но об этой еще не упоминал. Одним из ее любимых занятий было… помогать бедным.
Я знаком с одним пожилым джентльменом, который каждый вечер играет в шары. Он посылает мяч в конец поля, уныло бредет за ним и тащит его обратно. Представьте себе его, а затем вообразите прекрасную графиню верхом на сливочно-белом иноходце среди «ликующей толпы», щедро швыряющую мешочки с золотом налево и мешочки с серебром направо. Честное слово, мне кажется, ее пристрастие гораздо более привлекательно.
И, уверяю вас, это очень затягивает. Если уж кто приобрел привычку «швырять» деньги направо и налево, он не избавится от нее до конца жизни. Просто давать деньги обычным способом становится почти невозможно. Подумайте сами: сможет ли человек, в некий героический момент жизни гордо сунувший кэбмену полкроны, потчевать его после этого трехпенсовиками и медью? Потом уж приходится швырять вовсю…
Так же было и с Бельвейн: привычка швырять деньги народу полностью ею завладела. Конечно, это достаточно дорогостоящее увлечение, но на самом деле графиня не наносила никому никакого ущерба. Жители Евралии платили налог, специально введенный для содержания Армии Амазонок. Эти деньги возвращались к ним в виде подаяния. Что же может быть честнее? Несомненно, это приносило ей всеобщее обожание и восхищение, но какая женщина не нуждается в обожании? Стоит ли ее за это порицать? В любом случае этот порок в корне отличается от мелочного казнокрадства, в котором смеет ее обвинять Роджер. Давайте смотреть правде в глаза!
Глава 6
В Бародии нет волшебников
«Тем временем король Евралии вел войну с неиссякаемым упорством».
Так пишет Роджер в своей знаменитой десятой главе, и действительно, у Веселунга хлопот было предостаточно.
После объявления войны вооруженные силы Евралии вступили на территорию Бародии. Как бы ни были накалены страсти, обоим монархам приходилось следовать давним традициям, и, поскольку в прошлой войне последняя битва происходила на территории Евралии, местом первого сражения в нынешней должна была стать Бародия.
Поэтому армия Веселунга вторглась в пределы Бародии: в ее распоряжение были предоставлены удобные пастбищные угодья, и под приветственные возгласы местных жителей евралийцы разбили лагерь.
Прошло несколько недель, но пока еще никто ни с кем не сражался. Однако нельзя сказать, чтобы воюющие стороны бездействовали. В первое же утро король Веселунг облачился в плащ-невидимку и отправился в неприятельский стан на разведку. К несчастью, то же самое и в тот же день решил проделать король Бародии, у которого тоже был плащ-невидимка.
Поэтому примерно на середине пути два короля столкнулись друг с другом, что привело обоих в состояние величайшего изумления. Они решили, что дело не обошлось без колдовства, и разошлись по домам посоветоваться со своими Советниками. Советники ничего особенного не придумали, но предложили их величествам предпринять новую попытку назавтра.
— Только по другой дороге, — решили оба Советника, — чтобы миновать Волшебную Стену.
Поэтому на следующее утро оба короля отправились по другой, южной дороге, и поэтому на половине пути опять произошло ужасающее столкновение. Оба они сели на землю и стали обдумывать происшествие.
— Чудо из чудес! — пробормотал себе под нос Веселунг. — Оказывается, кто-то воздвиг Волшебную Стену между воюющими сторонами.
Но он знал, что делать. Выпрямившись во весь рост и протянув руку к Волшебной Стене, он торжественно, проговорил:
— Вол, вил, во, во. Бо, бил…
В это самое время король Бародии воскликнул:
— Чудо из чудес! Неужели…
Они разом замолчали, потом смущенно кашлянули. Каждый со стыдом вспомнил, что произошло накануне и как он испугался.
— Вы кто? — спросил король Бародии.