Когда умирают боги

Харрис К. С.

– Вы хотите сказать, в комнате что-то искали?

– Да.

Себастьян уставился в свою чашку. Он до сих пор не спросил позволения у Англесси обыскать комнату маркизы – упущение, о котором он теперь сожалел и собирался его исправить.

Подняв глаза, он увидел, что Тэсс Бишоп внимательно смотрит на него.

– Вы рассказали маркизу? – спросил виконт.

Она покачала головой.

– Ему нездоровится. После того что произошло с ее светлостью, я опасалась, что он совсем сдаст. Я попросила Уильяма починить запор и выдумала, будто он был сломан в среду ночью, когда я вспугнула грабителя.

– Вы абсолютно уверены, что тогда запор был цел?

– О да. Я очень тщательно проверила каждый.

Себастьян подошел к высокому окну, выходящему на улицу. Утро выдалось ясное и тихое, что обещало еще один жаркий день.

У него не было причин сомневаться в рассказе камеристки. В то же время, если все это правда, то невольно напрашивался вывод: убийца молодой маркизы опасался чего-то, что осталось в ее комнате и могло навести на его след.

– Есть еще кое-что, – испуганно прошептала камеристка.

Себастьян обернулся.

– Выкладывайте.

Тэсс Бишоп нервно провела языком по нижней губе.

– Вы спрашивали, знаю ли я, куда ездила хозяйка в тот день. В тот день, когда ее убили.

– Вы хотите сказать, что вам это известно?

– Не совсем так, милорд. Но я знаю, к кому она ездила на встречу. – Она замолчала в нерешительности, с трудом сглотнула. – К одному господину.

– Вы знаете его имя?

Ее тощая грудь заходила ходуном от того, что ей внезапно стало трудно дышать.

– Я знаю, о чем вы думаете, но вы ошибаетесь. Ее светлость никогда бы не стала обманывать маркиза. Только… его светлость очень хотел наследника. И когда стало ясно, что он не может его иметь… – Она смущенно умолкла.

– Я знаю о договоре между супругами, – сказал Себастьян. – Неужели маркиза обсуждала это с вами?

Камеристка покачала головой.

– Но она была так расстроена, когда его светлость впервые заговорил об этом, что я невольно услышала часть разговора.

– Вы знаете, что заставило ее передумать?

Бледные щеки камеристки тронул слабый румянец.

– Один молодой господин, который приехал в город. Она знала его раньше, еще когда девочкой жила в Уэльсе.

– Его имя? – снова спросил Себастьян, заранее предвидя ответ.

Руки камеристки так сильно дрожали, что чашка зазвенела о блюдце, пришлось отставить ее в сторону.

– Не может быть, чтобы это он убил ее, – сказала Тэсс Бишоп, наклонив голову и сцепив руки. – Не может быть.

Себастьян смотрел на склоненную голову, на выпиравшие под бледной кожей позвонки.

– Когда ее светлость не вернулась в тот вечер домой, вы не подумали, что она могла убежать с этим мужчиной?

– Нет! Конечно нет. – Камеристка подняла голову, в ее серых глазах вспыхнуло возмущение. – Ее светлость никогда бы не обошлась подобным образом с маркизом.

Но тут она отвела взгляд в сторону, и Себастьян понял, что в какой-то момент, во время долгого, тревожного ожидания хозяйки, которая так и не вернулась, эта мысль действительно посетила камеристку, пусть даже на минуту.

– Вы не понимаете, – сказала Тэсс Бишоп, наклонившись вперед. – Никто не понимает. Раз молодая красивая женщина вышла за старика, значит, это был брак но расчету. – Она машинально отбросила со лба тонкую бесцветную прядку. – Конечно, началось все именно так, Но они очень подходили друг другу, по-настоящему. Могли часами разговаривать и смеяться. Среди знати не много найдется таких пар.

Камеристка не произнесла вслух слова «любовь», но оно будто висело в воздухе.

– Тем не менее, уже зачав ребенка, она продолжала видеться со своим молодым человеком, – тихо произнес Себастьян.

Тэсс Бишоп прикусила губу и отвернулась.

– Быть может, она попыталась разорвать с ним отношения? – предположил Себастьян, зная, как часто отвергнутые страстные любовники убивали объект своего обожания.

Камеристка покачала головой.

– Нет. Но они действительно поссорились.

– Когда это случилось?

– В последнюю для нее субботу.

– Вы знаете, из-за чего произошла ссора?

– Нет. Но, похоже… она что-то о нем узнала. Что-то такое… – Тэсс умолкла, подыскивая нужное слово.

– Что ее разочаровало?

Тэсс Бишоп покачала головой.

– Хуже. Они с маркизом были хорошими друзьями. Но этот молодой господин… он был для нее как бог.

Себастьян снова повернулся к окну. Правда, он не видел ни согретых солнцем кирпичных домов на другой стороне улицы, ни запряженной мулом телеги пекаря, медленно проехавшей внизу. Он вспоминал то время, когда сам так любил. Когда познал горькое, разрушающее душу разочарование.

Для Себастьяна разочарование оказалось ложным, умело подстроенной шарадой, которую разыграла любимая женщина из желания удалить его от себя прочь для его же блага – хотя в то время он не подозревал об этом.

«Он был для нее как бог». Что происходит, когда умирает твой бог? – невольно спросил себя Себастьян. Когда кто-то становится для тебя и солнцем, и луной, и звездами, а потом ты вдруг обнаруживаешь нечто, до той поры неизвестное, какую-нибудь слабость, и эта новость оказывается настолько важной, настолько сокрушительной, что пропадает не только твое доверие к этому человеку, но и уважение.

Некоторым так и не удается прийти в себя после подобного разочарования. Себастьян, к примеру, получил чин офицера и отправился на войну. А как бы поступила Гиневра Англесси?