Когда умирают боги
Шрифт:
– Святые небеса, Девлин. Ты чуть не довел меня до апоплексического удара. Что ты здесь делаешь в такой немыслимо ранний час? И почему ты смотришь на меня со злобой?
Он остановился у резной спинки массивной тюдоровской кровати, он был напряжен, как никогда.
– Семнадцать лет назад Софи Гендон не погибла в море. Она просто оставила своего мужа, детей и уплыла. А теперь скажи, что ты ничего не знала.
Генриетта вздохнула. Ей хотелось бы все отрицать, но пришлось сказать:
– Знала.
Он резко отвернулся, подошел к окну и отдернул тяжелую бархатную портьеру, впустив яркий утренний свет, от которого Генриетта застонала. Она прикрыла глаза ладошкой и села прямо.
– В то время я думала, что ты заслуживаешь знать правду. Но решение принимала не я.
– Мне сказали, она уехала с мужчиной. Это правда? Герцогиня не сводила взгляда с напряженной спины.
– Да.
Он кивнул.
– Насколько я помню, в ее жизни были другие мужчины. В течение многих лет. Почему она решила уехать именно с этим господином?
– Все прочие были увлечениями… или орудиями мести. Я могу только предполагать, что с этим, последним, ее связывали какие-то другие чувства.
– Кто он такой?
– Имени я не помню. По-моему, он был поэтом. Молодой человек весьма романтической внешности.
– Венецианец?
– Да, там были какие-то венецианские связи. Но сам юноша был французом.
– Моложе матери?
– Да.
– Ты его видела?
Генриетта затеребила вышитый воротник ночной рубашки.
– Той весной он был любимцем общества. Хотя, если я ничего не путаю, он рано покинул город.
– Куда же он отправился? В Корнуолл?
– Очевидно.
Девлин потер глаза. Глядя на него, Генриетта подумала, что еще ни разу не видела его таким постаревшим и уставшим.
– Ты знаешь, где она сейчас? – спросил он.
– Твоя мать? Нет. Мы никогда не были особо близки и, конечно, не поддерживали отношений после ее отъезда. Думаю, даже Гендон точно не знает, куда она отправилась, хотя каждый год отсылает ей деньги.
– Почему? Разумеется, он это делает не по доброте душевной. Очевидно, ей что-то известно. А он готов платить, чтобы она молчала. Так что же она знает?
Герцогиня Клейборн посмотрела в глаза племяннику и первый раз за это утро произнесла неприкрытую ложь:
– Честное слово, понятия не имею.
Сэр Генри Лавджой был расстроен. Дело по поимке преступника, которого пресса успела окрестить Мясником Сент-Джеймс-парка, почти не продвигалось. Судьи с Боу-стрит вовсю вмешивались в расследование. А тут как назло пришлось еще попусту тратить время на взбешенное иностранное посольство и немало раздраженное министерство иностранных дел, вместо того чтобы потянуть за несколько многообещающих ниточек.
Покинув Уайтхолл, Лавджой нанял экипаж и отправился повидать виконта Девлина.
Он застал Себастьяна, когда тот собирался подняться на крыльцо своего дома.
– Мне нужно поговорить с вами, милорд, – сказал Лавджой, отвешивая небольшой поклон.
Виконт выглядел необычно бледным и рассеянным. Замявшись на секунду, он отрывисто произнес: «Разумеется» – и провел гостя в библиотеку.
– Пожалуйста, присаживайтесь, сэр Генри. Чем могу помочь?
– Я задержу вас всего лишь на минутку, – ответил сэр Генри. Он остался стоять, держа обеими руками круглую шляпу. – Вчера ночью один из лодочников выловил из Темзы утопленника.
На лице виконта промелькнула заинтересованность.
– Кто-нибудь, кого я знаю?
– Иностранец, – ответил Лавджой, не сводя взгляда с собеседника. – Из северной Италии.
Девлин нахмурил брови.
– Худой человек со светлыми волосами?
– А-а, так вы все-таки его знаете.
– Вчера ночью он пытался меня убить.
– И поэтому вы его убили?
– Он упал в Темзу, – бесстрастно ответил виконт. – Что заставило вас прийти ко мне?
Лавджой неопределенно хмыкнул.
– Он водил компанию с вашей предыдущей жертвой. Чарльзом Ахерном.
Себастьян недоуменно уставился на судью, тогда сэр Генри пояснил:
– Господином, которого вы убили возле рынка Хангерфорд.
– Я не убивал Ахерна, не забыли? Он тоже упал, – сказал Девлин с мягкой улыбкой, которая быстро померкла. – Вы уверены, что блондин был итальянцем?
– Вполне. – Водрузив шляпу на голову, Лавджой повернулся, чтобы уйти. – Он приходился двоюродным братом королю Савойи.
ГЛАВА 55
После ухода Лавджоя Себастьян постоял некоторое время, приклеившись взглядом к паре древних мечей, висевших крест-накрест на противоположной стене. Связь между королем Савойи и изнеженным блондином, преследовавшим Тома по улицам Смитфилда, а затем попытавшимся утопить Себастьяна в Темзе, стала очевидной; связь между заговором против Ганноверов, убийством леди Англесси и древним ожерельем из голубого камня, некогда принадлежавшим Софи Гендон, оставалась менее ясной. Себастьян понимал, что никогда не решит этой загадки, если позволит себе думать только о событиях того далекого лета и лжи, которую оно породило.
Поэтому он заставил себя отбросить боль и ярость и вместо этого сосредоточиться на том, что ему теперь стало известно об истинной судьбе матери вкупе с его пониманием смерти Гиневры Англесси. Связь между графиней Гендон и неизвестным французским поэтом с венецианскими корнями не давала ему покоя, хотя Себастьян пока не был убежден, что эту новость можно считать важной. Мысленно перебрав все, что он узнал за последние несколько дней, виконт решил, что ему давно пора нанести еще один визит убитому горем маркизу Англесси. Себастьян коротко дернул шнурок звонка возле камина.
– Велите Джайлзу запрячь двуколку, – сказал он дворецкому Моури, когда тот появился.
– Да, милорд. – Моури величественно поклонился.
Но когда четверть часа спустя Себастьян вышел из дома, то увидел у крыльца своего тигра, Тома, который держал поводья гнедых.
– Какого черта ты здесь делаешь? – рассердился Себастьян. – Я же велел тебе отдохнуть пару дней.
– Не нужен мне никакой отдых, – решительно заявил мальчик. – Это моя работа, и я ее выполняю.
Себастьян вскочил в двуколку и забрал у него поводья.