Когда умирают звёзды
Шрифт:
– Ну, Минька, не злись. Не заводись, я прошу, – Ника подошёл и обнял её крепко-крепко. – Если с тобой там что-то случится, я не переживу. Я умру.
– Мы всё равно все умрём, – сказала Маша, высвобождаясь из объятий.
– С таким настроением вообще не надо в проекте участвовать, – Ника тоже начинал заводиться. – Ты не веришь в него?
– Верю! Мы все верим, потому что верить больше не во что. Мы родились, чтобы верить, нас растили, чтобы верить, учили и выбрали именно нас, чтобы верили другие!
Маша смотрела на Ника широко раскрыв глаза, в которых уже поблёскивали слёзы. В полутёмной
Да и что там можно было ещё увидеть. Он и сам понимал, что ситуация почти безвыходная. Один шанс, одна попытка и если провал – два миллиарда землян обречены. Все ресурсы уже сотни лет брошены на проект. Марс замёрз почти. Три экспедиции, улетевшие около 500 лет назад, пропали. Безысходность и отчаяние.
– Ты же сам пилот и инженер. Такой же, как и я. Один в один. Ты же сам не откажешься? – спросила Маша.
– Конечно, нет.
– Почему?
– Потому что я спасаю, прежде всего, тебя.
– … а я два миллиарда землян и тебя, – перебила его Маша.
– Я раньше тоже спасал всех, пока не появилась ты. Вместе с тобой всё это обрело настоящий смысл. Реальный, ощутимый, родной. – Ника снова обнял её. – Не могу тебя потерять… Ты подумай всё-таки ещё. Я прошу. У всех будет время подумать. Ведь это не завтра начнётся. На этот случай у всех есть дублёры. Всё предусмотрено. Никто тебя не осудит. Ты женщина, ты обязана продолжать род…
– Я обязана спасти… Меня за этим растили и учили почти 27 лет! – девушка отчаянно не хотела сдавать позиции. – Пойми, мне лучше умереть там, если что-то пойдёт не так, чем тихо сходить с ума от отчаяния здесь. Я хочу солнца, тепла, ветра. Я хочу в пустыню! Горячую, переполненную солнцем, где температура под 50 градусов. Ты только представь, там можно жарить яйца на камнях! Ты видел этот старый фильм про ту Землю?
– Конечно. Десятки раз.
Ника сел в кресло, приняв смиренную позу слушателя: Машке надо было выговориться, вот такой простой способ борьбы со стрессом был у его молодой жены. Говорить, много, долго, на эмоциях. Это на работе они были каменные люди, супергерои, спасители человечества или свидетели его катастрофы. Дома можно было говорить.
– Яйца… – Машка ходила по комнате туда-сюда. – Курицы живые, ходят по траве, роют лапой землю, червяков там каких-то едят. Ты это видел?
– Видел…
– Да нет… Вживую видел?
– Естественно, нет.
– Вооот. Ключевое слово «естественно». А это ни фига не естественно! Земля когда-то породила всё это: и нас, и курицу, и червяков, и траву! А мы этого никогда не видели, и дети наши не увидят, если мы спрячем голову под подушку и будем ждать, что кто-то более смелый наше место займёт.
– Никто не мог предположить, что Солнце так стремительно станет остывать. Прогнозы сулили миллионы лет. А что вышло? Пара тысяч лет. Может и обратный процесс так же пойдёт. Если вообще пойдёт…
– Ага, не одна я тут пессимистка, – отозвалась Маша.
– Останься, Маш… Я умоляю…
Маша смотрела на Ника в недоумении. Аргументы заканчивались, да и сам он был настроен не слишком оптимистично.
– Маш, ты слышала, в Уругвае лавина уничтожила посёлок. Выжили 16 школьников и 2 их педагога. Повезло, что школа на
– Ты решил меня доконать окончательно сегодня? – она уже не сдерживала слёз. – Это мой долг! Я обязана! Себе! Тебе! Всем обязана! – она оттолкнула Ника и ушла в ванную.
Хоть здесь можно было побыть наедине со своей болью и поплакать вволю. На самом деле Машка дико, до одури хотела детей, нормальную семью. Как в документальных фильмах, которые они с детства засматривали до дыр. Дом, лужайка с травой! Да, между прочим, с зелёной травой, на которой резвятся детишки в лёгких летних одеждах, бегают собаки, кошки. Взрослые накрывают стол для какого-то детского праздника, все веселы и счастливы. И Солнце, оно освещает и согревает всё. Так хотелось тепла.
А ещё тёплое море. Тёплое, как вода в душе. Только много воды. Машка хотела научиться плавать. И песок, горячий, чтобы обжигал пятки. А ещё в кино говорили, что на солнце можно обгореть. Вот как сгореть у Солнца она вскоре может узнать по-настоящему. А как обгореть? Но почему-то хотелось и этого. Хотя в кино говорили, что это больно.
По-настоящему больно было понимать, что они могут этого никогда не узнать. И никто после них. Рано или поздно погибнут люди без Солнца и тепла. Истощаться ресурсы, сначала сырьевые, а потом и человеческие, истлеют видеозаписи, в прах обратятся бумажные книги, а без энергии будут недоступны никакие электронные носители, и никто никогда не узнает, что Машка хотела научиться плавать, побывать в жаркой пустыне и посидеть на настоящей траве. Никто никогда не узнает, как она хотела стать мамой. Как боялась никогда не узнать, каково это держать на руках малюсенького человечка, твоего родного, быть не инженером и пилотом, а мамой и целым миром для малыша, защитой и опорой для него одного, а не для целой планеты…
Но пока завещать своему дитя было нечего. А пускать в умирающий обречённый мир беззащитную кроху – это ли не высшая форма эгоизма? Машка посмотрела на своё заплаканное лицо в зеркале. Красивая, молодая, будущий супергерой, как говорит муж. «Всё, что смогу сделаю ради тебя, мой маленький будущий человечек. Всё, и ещё чуть-чуть больше. И вот тогда, если нам всем повезёт, мы встретимся…»
Слёзы нахлынули новой волной. Машка включила душ и шагнула за стеклянную дверь. Капли воды стали неотличимы от слёз, боль смешалась с клубами пара и поплыла вверх.
Глава 3. Жить сегодня
Маша вышла на улицу. Медленно пошла без особой цели и желания что-то увидеть или что-то сделать. Просто шла и смотрела на свой сумеречный мир отстранённо и как бы издалека. Невысокие десятиэтажные дома, кое-где здания пониже, но нигде выше. Ровные улицы, неширокие проспекты. Ходят люди, дети туда-сюда. Кто по делам, кто гуляет. Никакой растительности, никакой живности, ни пяди земли. И надо всем этим многокилометровые купола, отделяющие остатки человеческих жизней от породившей их Земли. Строго говоря, это был один купол-крыша. Просто выглядел он как пена в ванной, вдруг застывшая над гигантскими надземными городами. Только здесь и можно было спастись от почти вечной зимы.