Когда вдруг решил... что уже... поздно
Шрифт:
— Знаешь, разозлить меня на самом деле очень непросто, но тебе это удаётся с лёгкостью.
— Да. В первый раз ты попытался разбить мне лицо кулаком, второй едва не придушил, сегодня от души отходил веником. Что мне грозит сейчас?
— Чего ты хочешь?
— Ну-у! — Неодобрительно покачала я головой. — Это ты загнул. Со мной так нельзя, я в таких случаях наглею. Предложи что-то такое, от чего эта ночь покажется мне бесконечной. — Исподлобья на мужчину глянула и губу закусила, соблазняя. Литнер понятно улыбнулся, как по мне,
Он практически не колебался, когда приблизился к постели, когда на колени перед ней опустился. Полностью отдавал себе отчёт в действии, когда придержал мой подбородок пальцами, слегка его приподнимая. Совсем чуть-чуть вперёд подался и прямо мне в губы улыбнулся, оправдывая встречное нетерпение. Едва уловимо коснулся языком губ, будто на вкус их пробовал. И, казалось бы, ничего нового, а я уже дрожала от волнения, от возбуждения затряслась, пальцами в ворот его рубашки вцепилась, от себя не отпуская. Он всё почувствовал и довольно улыбнулся. С губами моим играл, поцелуй начать не позволяя. Прихватывал их поочерёдно, кусал, когда ногтями кожу на его шее царапала. В момент, когда почти отчаялась, язык в мой рот протолкнул, по моему языку им провёл, стон нетерпения порождая. С лёгкостью поддался, когда на себя потянула, на подушку укладываясь, рукой в матрац упёрся, будто случайно ею груди касаясь, и дрожь в теле усилилась, возбуждение внизу живота отдавалось знакомым и таким приятным покалыванием.
— Ты ребёнок. Наивный и глупый. — Прошептал он осторожно и дыхание задержал, мой разочарованный вздох выслушивая.
— Ты ведь не уйдёшь сейчас, нет? — Вцепилась я в него сильнее.
— Зато эта ночь действительно покажется тебе бесконечной. — Усмехнулся он, заставляя зубами скрипнуть от злости. — В следующий раз постарайся выражать свои желания более точно. — Подсказал, как только мои пальцы сами собой разжались, ошибку признавая.
— А сам что? Ничего добавить не хочешь, нет?
— Сам я хочу много и в неудобных для тебя позах.
Разглядев в его словах скрытую угрозу, я к изголовью села и колени к себе подтянула.
— Ты заставляешь меня страдать. — Проронила, пытаясь то же внушить.
— Считай, что это затянувшаяся прелюдия.
— А завтра ты будешь горячим и страстным? — Уточнила с надеждой, но его прямой взгляд не оставил иллюзий.
— Завтра я отвезу тебя домой и стану долго и настойчиво ухаживать.
— Как-то всё это неправильно. Ты не находишь? — Призналась я, пытаясь свою точку зрения отстоять. — Будто фильм наоборот. Сначала всё, всё, всё, а потом ухаживания.
— Развёрнутая завязка. Основные события тебя, поверь, тоже порадуют.
— А ты совсем-совсем не врал, когда упомянул, что мы с тобой не договоримся, да? — Метнулся мой взгляд по комнате. Это была попытка убежать, мысленно отгородиться. Заведомо неудачная.
— С девочкой, которая говорит только правду нельзя иначе. — Заправил он за
— Тебе должно быть стыдно. Взрослый и самостоятельный, ты откровенно надо мной издеваешься.
— Мне стыдно. — Кивнул Литнер с готовностью и всё же смог улыбнуться.
— Поэтому ты до сих пор стоишь на коленях? — Глянула я на его неудобную позу.
— Поэтому.
— Костя, а папа кричал, когда ты ему всё рассказал?
— Ребёнок уже пожалел?
— Это из-за учёбы. Я болела. Много пропустила.
— Я решу этот вопрос.
— А что ещё ты решишь?
— Всё, что позволишь.
— Звучит неоднозначно. — Заметила я, пытаясь заигрывать, но Литнер эти попытки строгим взглядом пресёк. — И сейчас уйдёшь?
— Хотел бы дождаться, пока ты уснёшь, но, боюсь, увидеть этого не придётся.
Литнер поднялся, а я почувствовала, как в пропасть лечу, зная, что так и сделает.
— Я неуютно себя чувствую. Будто с отцом разговариваю. Тот самый случай, когда ты точно заешь, что для меня лучше, что правильнее. Где поднажать нужно, а где удобнее отступить. — Выступила, пытаясь его размеренности противостоять.
— Хочешь сказать, что если бы мы кувыркались с тобой в постели, этим ощущениям было бы здесь не место?
— Прежде я так не думала. Сейчас от подобных мыслей не получается отделаться.
Он ненадолго задумался, губы вперёд выпячивая, после чего зло прищурился.
— Не нужно даже пытаться манипулировать мной. — На ухо прошептал вместо пожеланий доброй ночи, и на этом ушёл, хлопнув дверью.
А наутро действительно отвёз к отцу. Разговаривал с ним долго и на повышенных тонах. Вышел злой, с застывшей на губах ядовитой ухмылкой.
— Вечером будь готова к семи. У нас намечается деловой ужин в ресторане.
— Что? Представишь меня своим партнёрам?
— Ага. — Отстранённо кивнул, с ног до головы окидывая меня долгим взглядом. Не по сезону короткие шорты и лёгкая маечка пришлись Литнеру явно не по вкусу. — Оденься так, чтобы меня за педофила не приняли. — Посоветовал и дом покинул.
— Он не будет для тебя подарком в яркой упаковке. — Услышала я голос отца за спиной и на месте подскочила.
— Я справлюсь.
Папа смотрел неодобрительно.
— Я что-то упустил? Когда ты успела так вляпаться?
— Долго ли умеючи, пап?.. — Невесело отозвалась я, отчего-то не сомневаясь, что отец наверняка понял меня безошибочно.
— Пусть так, но, убедительная просьба: когда тебе надоест, я должен узнать об этом первым.
— Я связалась с плохим парнем? — Неуверенно улыбнулась, а отец не поддержал, нахмурился.
— Спроси об этом у Строговцева. Кажется, в последнее время именно он занимался ведением его дел. — Отмахнулся отец и на весь день закрылся в своём кабинете. Мне показалось, что с бутылкой коньяка наперевес. А, может, и с двумя бутылками.