Когда вдруг решил... что уже... поздно
Шрифт:
Обойдя стол стороной, к Косте приблизилась и на его колено присела, ладонью по щеке провела. Неумело и как-то топорно. К его губам своими недвижимыми прижалась и зажмурилась, точно зная, что оттолкнёт.
— На агонию сейчас похоже. — Проронил он, не выражая и малейшей заинтересованности.
Я от его слов, словно от пощёчины задохнулась. Сжалась изнутри, задрожала, пережидая.
— Да пошёл ты… — Непослушными губами выговорила. — Пошёл ты! — Зло выкрикнула, от себя отталкивая, с его колен вскакивая. — Самому не противно, нет?! Ошибки исправить захотелось, чистеньким из всего выйти? Так знай: ни черта у тебя не выйдет! — Снова Литнера оттолкнула, когда встал и руки протянул, успокоить пытаясь. — И я тебе не игрушка, с которой хочу сам играю, а хочу — другому передарю! Чем для тебя не хороша?
Пошатнулась, на каблуках оступившись. Картинка смазалась — слёзы совершенно забыли поинтересоваться моим мнением. Чужие настойчивые прикосновения причиняли боль, дыхание на коже — вызывало отвращение. И его шёпот… пробивающий любую мою защиту шёпот, набатом бил в голове.
— Успокойся. Не нужно так расстраиваться. — Внушал он. — Сейчас ты поспишь, и всё пройдёт.
— А тебе по кайфу так, да? — Притворно рассмеялась. — Что ты делаешь, зная, что я за стенкой, в соседней комнате? Что в твоей постели глаз сомкнуть не могу, а?
— Маргарита, ты взволнована. — Заметил Литнер с металлом в голосе. — Не нужно сейчас ничего говорить.
— Ты дрочишь себе там, да? — Нагло ухмыльнулась и едва на ногах устояла, так Костя мне на шею надавил, от себя отталкивая. — Бедненький… — Потянула с непритворной жалостью. — Уже и забыл, небось, какая я у тебя красавица, да? — Хмельно рассмеялась, собственным ядом, собственной злостью упиваясь. — А я тебе сейчас напомню!
Полушубок сбросила, отшвыривая мех в сторону, длинные перчатки стянула, ловко от преследователя скрываясь. Бретельки платья с плеч сдвинула и глаза закрыла, чувствуя, как оно соскальзывает, тело обнажая. Звонкая пощёчина не привела меня в чувство. Лишь разбудила внутренних демонов, которые долго терпели, а теперь жаждали крови.
— Какое ты право имеешь ко мне прикасаться… — Зубы сжала, чувствуя, как болезненная судорога по лицу катится. — Какое право ты имеешь бить меня по лицу?! — Зажмурилась, абсолютное спокойствие в его глазах разглядев. — Ты не хочешь, не нужна тебе? Так отпусти! — В пиджак пальцами вцепилась, всем телом к нему прижимаясь, губами прижимаясь к его губам. — Оттолкни, поверить в это заставь… — Позволила ему едкие слёзы со своих щёк стереть. К ладони как кошка ластилась, близостью, нежностью наслаждаясь. — А я свободы хочу, Костя, слышишь? Свободы. Я потеряла её рядом с тобой. Только и думаю о том, чтобы угодить, чтобы не ошибиться с выбором, чтобы ты доволен остался, а я так не хочу. Не умею так, слышишь?.. Притворяться устала и делать вид, что безразличия твоего не замечаю. Почему ты меня обижаешь?
Усилием воли пальцы, что ворот пиджака его сжимали, разжала, и к щеке прикоснулась. Тепло чувствовала. Реальное. То, которое знала, которое помнила.
— Нет любви, да? И страсти нет. — Растерянно прошептала. — А что есть? Что чувствуешь? — Прямой взгляд на себе уловила. Твёрдость, жёсткость в нём различить смогла. — Ответственность? — Предположила, но тут же головой закачала, ошибку признавая. — Ну, нет же… Я навязываюсь! Навязываюсь, да? Ну, хоть что-нибудь скажи! — В грудь его ладонью ударила. — Хоть слово! — Отпустила эмоции и слёзы отпустила, позволяя им глаза застилась.
Убежать, спрятаться от него захотелось, из-под власти вырваться, укрыться. Дёрнулась раз, другой и только тогда поняла, что
— А у меня это тоже впервые. — Проронил едва слышно. Настолько тихо, что в том, будто слова верно расслышала, усомнилась. Затихла в его руках, чувствуя, что уже намерено удержать желает, что пальцы в кожу впиваются, что стягиваю её больно. — Чего хочу? Всего! Много! А на деле получается не то, что притронуться — смотреть страшно, потому что взгляд тяжёлый, похотливый! Когда только для себя получить хочу. Ото всех спрятать и единоличной властью наслаждаться. Приручить хочу настолько, чтобы меня одного признавала.
Поцеловал в уголок губ. Настойчиво, языком их раздвигая, больно прикусывая, в попытке чувствительность вернуть. И простонал громче, зарычал, отклика не получая.
— Крепко меня на тебе повернуло, детка. — Усмехнулся, рассеянный взгляд улавливая. — Видишь, как оно получается… — Подбородка губами коснулся. Осторожно, бережно, боясь спугнуть. — С придыханием заговорил. Точно как ты хотела.
Рукой, что под спину поддерживал, вверх двинул, затылок сминая, в волосах путаясь. В кулак густые кудри сжал, заставляя голову назад откинуть, шею открывая, и зубами в неё впился, чувствуя, как задрожала, напряжение улавливая. С лёгкими поцелуями ниже, на грудь спустился, даже мимолётное моё движение улавливая, подстраивался. А потом вдруг целовать перестал. И только горячее дыхание по-прежнему улавливалось на коже. Эти несколько секунд, казалось, и сердце не билось, чего-то выжидая. А Костя отстранялся всё больше. Ровно до тех пор, пока взгляды не скрестились. Мой испуганный с его… тёмным, властным, уверенным, помутневшим если только от страсти. А потом сорвался. На поцелуи глубокие, грубые. На прикосновения, нетерпение демонстрирующие. Когда бельё срываешь, потому что чувствуешь, что задыхаешься, когда кожа к коже хочется и плевать на обстоятельства. Жемчужную нить на шее затянул, кислорода лишая, но ему бы только удержаться, не сорваться в пропасть. Но ведь нить жемчуга… это такое невинное препятствие для мужского напора. И она лопнула в его руках, лишая последних капель самообладания. Бусины рассыпались по полу звонким дождём. Он вошёл плавно и до упора, порождая утробный стон, волны неконтролируемой дрожи. Он сдался в это мгновение. Себя потерял, во мне растворившись. А потом ещё долго не отпускал, отстраниться не позволяя. Руками по телу водил, пряди волос перебирал, прижимал к себе, привыкнуть заставляя.
— Теперь будет так. — Заключил под утро безапелляционным тоном. — И о твоей свободе я слышать больше не хочу. — В кончик носа меня поцеловал, убаюкивая.
А утром приехал Андрей и всё стало на свои места. Не было пустых фраз ни о чём. Долгий одобряющий взгляд с его стороны, довольный с моей. Казалось бы всё понятно…
— Ну, привет, красавица. Выглядишь обалденно. Ох, чувствую, буду я ещё локти кусать… — Обнял меня Андрей крепко.
— Не обижайся. — Мяукнула я куда-то в шею и зажмурилась от удовольствия.
Костя появился тут же и свои права предъявил незамедлительно.
— Ну что? Обнюхались, черти? Учти Марго, провернуть этот фокус снова я тебе не позволю. — Отметил и удовлетворённо выдохнул, когда Андрей отошёл от меня на почтенное расстояние. Только тогда и подал ему руку.
— А вы, значит, уже и живёте вместе. — На меня глянул, помня, как ещё вчера я об обратном рассказывала.
— Не-ет. — Улыбнулась я.
— Да. — Надул губы Костя, и это было не просто ответом на вопрос. Это его приказ прозвучал. Тот самый, который я принять должна. — Только давай мы сначала с делами разберёмся, хорошо? Потом о личном. — Сказал так, что даже тупой понял бы, что тема эта запретна и закрыта.
Я вдруг почувствовала себя предателем. Андрей же, ободряюще улыбнулся. Когда Костя вперёд ушёл, по щеке меня ладонью погладил.
— Он такой и ничего уже с этим не поделаешь. — Плечами пожал и подмигнул, предлагая не теряться.
А я и не растерялась. Следом за ними к кабинету пошла и у двери ухо пристроила. Поджала губы, когда минутное молчание нарушил возглас Андрея.
— Кость, скажи мне: почему так? — Раздражённо взвыл он, а я кулаки сжала, боясь сорваться и влезть с нелепыми оправданиями.