Когда власть не от Бога
Шрифт:
К простому народу присоединились купцы и мещане, которые свои твердые намерения выразили так: «Пусть Царь укажет нам своих изменников: мы сами истребим их!»
Опасаясь «смуты» в Москве, к Царю через несколько дней после его посланий, прибыла депутация от духовенства и боярства во главе с архиепископом Пименом с просьбой вернуться и «вершить дело государево».
2 февраля 1565 г. Царь вернулся. Вернулся изменившимся так, что многие его не узнали. Он сильно постарел, казался очень больным, поседели и поредели волосы и борода. Судя по всему, много дум он передумал, прежде чем принять решение о новом обустройстве страны, с
В политическом смысле опричнина была тем, что сейчас называется чрезвычайным положением. Царю предоставлялось право без совета с Боярской Думой судить и казнить изменников и еретиков, реквизировать их имущество, отправлять в ссылку. Освященный собор вкупе с Боярской Думой утвердил эти особые полномочия.
Прежде всего Царь переселил в недавно завоеванное Казанское царство около 180 представителей княжеских родов из Владимиро-Суздальской земли, реквизировал их родовые вотчины и выдал взамен поместья под Казанью. Таким образом, было подорвано политическое и экономическое влияние родовой аристократии.
Пострадала и старомосковская знать (Шереметевы, Морозовы, Головины), но гораздо меньше, чем Владимиро-Суздальская, так как старомосковское боярство происходило не от удельных князей-рюриковичей и потому не могло претендовать на политическую власть. Здесь основной целью была конфискация родовых вотчин и перевод их в фонд поместного землевладения.
В соответствии с указом об опричнине территория государства была разделена на две части ― государев удел (опричь), опричные области, подчиненные Царю, и земщину, где правила Боярская дума и земские бояре. В государевом уделе были созданы «свои» дума, приказы («кельи»), личная гвардия Царя — опричники (до 1 тыс. опричников в начале и к концу опричнины — до 6 тыс.).
Можно сказать, что опричники являли собой военно-монашеский орден, предназначенный для защиты единства государства и чистоты веры. Александровская слобода была перестроена и являлась внешне и внутренне подобием монастыря. При поступлении на опричную службу давалась клятва, напоминавшая монастырский обет отречения от всего мирского.
Жизнь в этом мирском монастыре регламентировалась уставом, составленным лично Иоанном, и была строже, чем во многих настоящих монастырях. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра — к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом богослужение занимало около девяти часов в день.
Многие историки пытались и пытаются представить все это ханжеством, но не могут подтвердить свои обвинения реальными фактами. Тем, кто твердит о ханжестве, предлагаем пожить «по-царски» хотя бы месяц, чтобы убедиться, что без глубокой веры подобный ритм жизни просто невозможен. А ведь Иоанн жил так годами! (В. Манягин. Правда Грозного Царя).
Опричник олицетворял в себе небесного воина-монаха и земного воина-князя. Частое причащение Христовых Тайн давало большую духовную силу.
На борьбу Иоанна Грозного с боярами народ смотрел как «на выведение измены». Народ чуял, что противники Иоанна Грозного изменяли народным идеалам о верховной власти, вне которых народ не представлял себе Святой Руси. Святая
Царь в представлении народа должен не только миловать, но и карать. Поэтому Царь не может отличаться только одной кротостью. «Овых милуйте рассуждающее, овых страхом спасайте», — говорит Грозный. «Всегда Царям подобает быть обозрительными: овогда кротчайшим, овогда же ярым; ко благим убо милость и кротость, ко злым же ярость и мучение; аще ли сего не имеет — несть Царь!» Обязанности Царя нельзя мерить меркой частного человека. «Иное дело свою душу спасать, иное же о многих душах и телесах пещися». Нужно различать условия. Жизнь для личного спасенья — это «постническое житье», когда человек ни о чем материальном не заботится и может быть кроток, как агнец. Но в общественной жизни это уже невозможно. Даже и святители, по монашескому чину лично отрекшиеся от мира, для других обязаны иметь «строение, попечение и наказание». Но святительское запрещение — по преимуществу — нравственное. «Царское же управление требует страха, запрещения и обуздания. Царь сам наказуется от Бога, если его «несмотрением» происходит зло.
Власть столь важная должна быть едина и неограниченна. Если управляемые будут не под единой властью, то хотя бы они в отдельности были и храбры и разумны, общее правление окажется «подобно женскому безумию». (В. Манягин. Правда Грозного Царя).
Государственной (административной) целью опричнины было уничтожение родовитого боярства, ориентированного на сепаратизм и удельные притязания, и замена его дворянством — новым сословием служилых людей, награждаемых государем исключительно за верную службу государству.
Стремление создать особое войско, непосредственно подчиненное Царю, было связано еще и с тем, что Иван Грозный сталкивался с притязаниями боярской верхушки на власть, а влиятельные боярские семьи имели собственные наемные вооруженные отряды, что могло привести к попыткам насильственного захвата власти.
Однако, кроме борьбы с княжеским сепаратизмом, опричнина выполняла и иную задачу.
Царю пришлось бороться против ереси жидовствующих, которая пустила корни во многие поры русского общества. Особенно заражена ею была боярская верхушка и высшая московская служилая бюрократия. В этих условиях Царю Ивану требовался охранный корпус, не зараженный ересью. (Игорь Фроянов. Сталин и Грозный, Советская Россия. 29 июня 2005).
«Опричнина» замышлялась и осуществлялась царем по совету с державным духовенством иосифлянского направления, то есть учениками и последователями преподобного Иосифа Волоцкого (борца с ересью жидовствующих) и считалась чрезвычайным церковно-государственным мероприятием по образцу апокалипсической священной войны с силами антихриста. Вот почему противоречивые и непонятные действия опричников и самого Царя, соблюдавших в Александровской слободе монастырский устав, но в то же время казнями выводивших крамолу на Русской земле, находят объяснение, если посмотреть на них под новым углом зрения (Н. А. Веселова. Оклеветанные историей: Иоанн IV (Грозный)).