Когда восходит тень
Шрифт:
– С чего вы хотели бы начать?
Антон открыл рот, чтобы успеть ответить до Пенроуз.
– Я хочу узнать о несбывшихся пророчествах. Тех, что оказались ошибочными.
Архивариус уставилась на него, выражение ее лица изменилось. Шок и намек на злость.
– Есть только одно такое.
– Вы имеете в виду пророчество об императоре Василии? – спросил Антон.
– Вы его знаете, – это не был вопрос.
Это было единственное пророчество, не считая последнего, о котором он все знал. Его бабушка заставила его выучить слова, когда ему было шесть,
Архивариус повела их по одному из проходов и протянула руку к полке, чтобы достать толстый коричневый манускрипт в кожаном переплете. Она передала его Антону.
– Это записи императора Василия. У нас есть оригиналы… ну, большая их часть.
Антон взял манускрипт и пролистал страницы. Начало было написано аккуратным новогардийским шрифтом, каждая секция была датирована. Кажется, они описывали различные военные планы и пометки, кто, если вообще хоть кто-то, из советников Василия был достоин доверия.
Антон пролистал до конца. Здесь текст был менее разборчивым, словно его писали дрожащей рукой, и прерывался внезапно. Дальше смысл написанного терялся. Аккуратные, методичные записи исчезли, и им на смену пришел бессмысленный бред.
Тень подбирается все ближе с каждым днем.
Я знаю, что Он хочет поговорить со мной. Он приходит во сне.
То, что сделали Семеро, нельзя изменить. Их грех запятнал мир, и все мы страдаем из-за этого. Я больше всех.
Камень взывает ко мне. Он знает, что его украли, и хочет наказать меня за грехи Семерых.
Свет красивый и ужасный. Он хочет поглотить меня. Хочет поглотить нас всех. Он поглощает меня, выжигает все и оставляет лишь пепел.
– Это последняя страница? – спросил Антон, поднимая взгляд.
Архивариус кивнула.
– Это написали за много дней до того, как он лишил себя жизни. Возможно, это последняя сделанная им запись.
– Что это означает? – спросил Антон. – О каком свете он говорит?
Архивариус покачала головой.
– К тому моменту Василий уже сошел с ума. Его мучили ужасные головные боли, вызывающие приступы, продолжавшиеся много дней. Свет, говорят, – результат этих головных болей.
Антон поежился. Он сомневался, что это результат головных болей. Описание света Василием походило на свет в видении самого Антона.
– Вы сказали, что он лишил себя жизни, – сказал Антон. – Как именно?
– Вы не знаете? – спросила архивариус.
Антон покачал головой. Его бабушка любила рассказывать о своем дедушке, императоре Василии, но она отказывалась упоминать, что с ним стало после поражения. Словно она могла стереть ту часть его истории, никогда не произнося ее вслух.
Архивариус печально взглянула на него.
– Он утопился.
6. Эфира
На следующее утро Шара ждала ее на улице у игорного дома.
– Готова встретиться с остальными членами команды? – спросила она, когда Эфира приблизилась.
– Команды? – повторила девушка.
Шара вскинула брови.
– Ты же не думала, что я стала величайшим в мире вором сама, а?
Вообще-то Эфира не знала, что Королю Воров помогает целая команда. Она не смогла скрыть недовольство. Бледная Рука привыкла действовать в одиночку.
– Обещаю, они тебе понравятся, – Шара замолчала. – Ну, понравятся слишком сильное слово. Но они нужны нам. Пойдем.
Она открыла двери и повела Эфиру внутрь. В такой ранний час в игорном доме не было постоянных клиентов. Внутри был лишь один человек, официант за барной стойкой, убирающий в стопку глиняные кружки. Приблизившись, Эфира поняла, что это тот же официант, с которым она общалась прошлой ночью.
– Шара! – воскликнул он при виде нее, на щеках появились ямочки. Но когда он заметил рядом с ней Эфиру, на его лице появилось замешательство. – Кого ты привела?
Шара кивнула в сторону Эфиры.
– Эфира, это Хаю. Он владелец этого заведения. Хаю, это Эфира. Она… ну, кое-что ищет.
Глаза Хаю засветились пониманием.
– О, новая работа.
Шара облокотилась на барную стойку.
– Хаю мамочка нашей компании. Оказавшись в городе, мы останавливаемся наверху, чтобы передохнуть и перегруппироваться. – Она повернулась к мужчине. – Где остальные?
Он открыл рот, чтобы ответить, но его прервали громкие голоса двух одновременно разговаривающих людей.
– Я же тысячу раз говорила тебе не трогать мои вещи! – послышался визгливый высокий женский голос из коридора, ведущего из игорного зала.
– У тебя их слишком много, – раздался в ответ более глубокий женский голос. – Зачем тебе все это? Женщине нужна только одежда, нож и миска. Это правило степей.
– Мы же не в дурацкой степи, – возразила владелица первого голоса. – Не дай Паллас, чтобы хоть что-то облегчило нам жизнь.
Две женщины, на взгляд немного старше Шары, появились в дверях. Одна была бледной и стройной, у нее было аристократичное лицо, светлые волосы и глаза цвета неба после грозы. Другая – загорелой, ее волосы были темными и вьющимися. Это была самая высокая женщина, какую Эфира когда-либо видела.
– Хаю, пожалуйста, скажи Нумир, что если она снова переставит мои книги, то может спать на улице, раз так сильно скучает по своей степи, – сказала голубоглазая.
Высокая женщина фыркнула:
– Хаю, скажи Партении, что ее книги засоряют комнату и что она даже не читает их, а просто хранит, чтобы мы все считали ее умной.
– Хаю, скажи Нумир, что я умная и что она знала бы, если прочитала бы хоть одну книгу…
– Дамы, – обратилась к ним Шара со своего насеста у бара. Она махнула рукой в сторону Эфиры. – У нас гости.