Когда я вгляделся в твои черты
Шрифт:
– Хм, даже интересно почему…
– Ну, может ему хотелось найти искусственную причину? Всё-таки он буквально выдернул меня из твоей постели тем летом!
– Микаса отрывисто усмехнулась.
– Наверное, ты единственный, в ком он видел реальную угрозу нашему браку.
– Как оказалось, не зря. Пошлю ему, что ли, цветы с открыткой «я снова трахнул твою жену»!
– Не ёрничай!
– Не лишай меня удовольствия!
– Вот уж чего-чего, а удовольствий у тебя сейчас предостаточно.
– Я рассчитывал, что они
– Стукнуть бы тебя чем-нибудь…
Микаса поднялась, собрала с пола груду вещей, распихала по пакетам и вынесла в прихожую. «Какой бы мразью я ни считал её мужа, он нередко проявлял проницательность. Наверняка он что-то видел в ней все эти годы… Вряд ли его ревность была настолько беспочвенна», - размышлял Эрен по дороге в ванную.
После они пили чай на кухне, любуясь танцем солнечного света на поверхности стола. Микаса сидела на коленях Эрена и по-детски блюзгала чайным пакетиком, затем швырнула его в стоящую рядом пустую кружку, где уже скопилась гора его высохших и слипшихся «собратьев».
– А выкинуть их не судьба?
– состроив удивлённую мину, спросил Эрен.
– Да мне что-то лень, - равнодушно отозвалась Микаса.
– Представляю, как дядя Леви распсиховался бы при виде этой импровизированной помойки!
– Заставил бы конюшню расчищать.
– Какую ещё, блин, конюшню? Мы же не в армии позапрошлого века.
– Микаса рассмеялась.
– Ну да… - Он выдохнул и уставился в дисплей телефона, открывая непрочитанные сообщения.
– Райнер тут пишет, зовёт тебя прийти завтра в гости: соберётся толпа - все наши - будем напиваться как в старые добрые.
– Меня?
– переспросила Микаса, прижав к груди кулачок.
– Я бы с радостью, но вряд ли ребята будут мне рады.
– С чего это? Ты и про мадам Ренессанс так же говорила! А в итоге твои страхи оказались напрасны. Не забивай голову ерундой. Мы же все друзья!
– Они больше твои друзья, чем мои… И наверняка разочаровались во мне после того, как я оставила тебя и вышла замуж за другого.
– Вот навыдумывала! И вообще, ты идёшь со мной: будь уверена, вместо пренебрежения они завалят нас тоннами пошлых шуток, не более. А если кто-то и вякнет лишнее, я просто дам ему по морде.
– Тебе только волю дай!
– Я ими всеми дорожу, но оскорблять мою женщину не позволю.
Микасе хотелось возразить ему, хотя бы бросить холодную колкость, но сказанное прозвучало слишком приятно. Невозможно приятно. Она разозлилась на себя: «Поплыла, безвольная дура. Размякла вся… Только держи себя в руках, не целуй его пока, а то привыкнет ещё».
– Чего молчишь? А где же бурные протесты в духе «я не твоя женщина»?
– с воинственной задоринкой спросил Эрен и крепче сгрёб её в объятия.
– Много тебе чести.
– О, так ты всё просчитала, талантливый стратег Аккерман! Фальшивые поддавки мне устроила для
– Каким же самонадеянным уродом ты стал. Бесишь!
Она демонстративно увернулась от поцелуя и тесно сдвинула бёдра, удерживая нахлынувшее возбуждение.
Раздался дверной звонок. Эрен вопросительно поглядел на Микасу.
– Я никого не жду, - ответила она.
Микаса слезла с колен Эрена, вышла в прихожую и открыла дверь: перед ней возникла огромная благоухающая шапка алых роз, за которой едва виднелось лицо курьера.
– Добрый день, мадам, - с дежурной вежливостью поздоровался юноша.
– Доставочка для вас!
– Спасибо, - изумлённо буркнула Микаса, принимая тяжёлую ношу чьего-то обожания.
Закрыв за курьером, она прошла в спальню и замерла у стола перед балконом. Среди ароматных бутонов торчала маленькая открытка в форме сердца. Микаса вытащила её и прочитала послание: «Той, в которую навечно влюблён». Услышав позади шаги, она испуганно обернулась и прижала открытку к груди. Эрен остановился подле и нахмурил брови. «Ну, разумеется, это не от него: были бы магнолии и слова на открытке не такие вопиюще громкие», - осознала Микаса.
– Муженёк опомнился, - обманчиво ровным, сочащимся ядом тоном констатировал Эрен.
– Что пишет?
– Тебя не касается, - на автомате бросила она.
«Её игры в недотрогу уже попросту злят. На кой чёрт снова даёт заднюю? Час назад рыдала от стыда и проклинала свой никчёмный брак! Но стоило этому ублюдку опять притвориться благородным принцем — и она по привычке поддерживает его убогий спектакль. Неужели так нравится барахтаться в этом болоте?»
— Да и хрен с ним! Не глядя предположу, что там очередная высокопарная пошлятина с претензией на изысканность, — насмешливо выплюнул Эрен. — Он это обожает!
— Прекрати, пожалуйста.
— Ну, конечно, я же просто трахаю тебя и не имею права на честный разговор. — В его голосе появились нервические нотки, лицо исказила ярость.
— Эрен, это всего лишь цветы. От человека, за которым я ни много ни мало пять лет замужем. — Она цеплялась за остатки хладнокровия.
— Да причём тут вообще цветы? Микаса, выброси уже из кружки чайные пакетики, а этот веник отправь в гору разорванных шмоток, и стань, наконец, свободна!
На комоде завибрировал телефон Микасы. Эрен дьявольски оскалился.
— Лёгок на помине! Небось хочет услышать девчачьи восторги по поводу своих божественных даров…
— Ты заткнёшься уже, драгоценный? — процедила сквозь зубы Микаса.
И, накрыв ладонью его говорливый рот, припала к шее Эрена долгим влажным поцелуем. Стиснув ткань его футболки на спине, она смело прошлась языком по смугловатой коже до самого подбородка.
— Держи себя в руках, — строго продолжила Микаса, отстранившись, — иначе вылетишь за дверь к чертям собачьим. Я не собираюсь нянчиться с тобой.