Когда я вгляделся в твои черты
Шрифт:
«Не стоит напрягаться, родная!
– с насмешкой подумал он.
– Я не в настроении выслушивать неуклюжий фарс».
Эрен приблизился к Микасе, затем отодвинул стоящий рядом стул на противоположную сторону столика - обезопасил её от неудобной близости - и опустился на него, придерживая полотенце.
– Позволь, я сам всё объясню, - мягко ответил он, щурясь от ослепительного солнца.
– Эрен, - пародируя её тон, начал он и театрально сложил перед собой руки в замочек, - ты же понимаешь, что я замужем. Не придавай тому, что случилось вчера, огромного смысла. Это
– Ещё одно слово, и я отрежу тебе голову, - монотонно произнесла Микаса с воинственным блеском внутри зрачков.
Эрен на мгновение задумался, удивлённо приоткрыв рот.
– Вижу, у меня нет причин тебе не верить. — На его губах проступила измученная улыбка, больше напоминавшая кривую царапину. — Зато я избавил это прекрасное утро от ненужных расшаркиваний. Извини, но меня бы стошнило от них. Я не идиот и без унылых прологов могу догадаться, что ты переспала со мной не из-за вселенской любви, а потому что у тебя с мужем разлад. Мне Армин вчера рассказал.
Микаса сложила руки на груди и облегчённо выдохнула, закусив внутреннюю сторону щеки. Она разглядывала поверхность стола, обдумывая ответ, и нервно качала ногой.
– Ты понятия не имеешь, почему я с тобой переспала, - бросила она отрывисто и печально.
«Лучше бы я этого действительно не знал», — подумалось ему. Эрен всё сильнее чувствовал ответственность за происходящее, отдавая себе отчёт в том, что решение Микасы жить дальше вопреки невыносимым переживаниям — чудо, случай, грёбаное везение! Не выйди он вчера на прогулку до встречи с друзьями, она точно уже испустила бы дух в ванне, полной крови.
– Что ж, ты всё равно не расскажешь, верно? Но хочу, чтобы ты вспомнила: я готов выслушать всё что угодно. Между нами… хах, между нами вечно всё непросто и через задницу, но я никогда не переставал быть твоим другом. Твоим самым хорошим и самым лучшим другом, - вкрадчиво добавил Эрен, после чего смущённо прикрыл кулаком рот, не веря, что позволил себе вытащить наружу её страстные юные причитания из далёких дней.
Микаса округлила глаза и стала похожа на ту пылкую девчонку. Эрен с удовольствием рассматривал в её зрачках озорные искорки непосредственности.
– Дурень, - с нежностью произнесла она.
Но как ни старалась, Микаса больше не могла разглядеть в нём того самого «своего дурня»: «Нет, ну до чего красив! Оскорбительно, нечестно красив. Такой чужой теперь кажется… Даже когда говорит, что он всё ещё мой друг. Рядом с красивыми людьми всегда испытываешь жалкий прилипчивый дискомфорт. Никогда бы не подумала, что буду однажды так думать о нём — об Эрене! Ведь он же… он - это нелепые рожи и стрёмные шутки, он - неказистый флирт и бурная реакция на всё вокруг. Мой Эрен носил футболки с дебильными принтами и мешковатые толстовки, горланил, как ужаленный, постоянно забывал завязать шнурки на потасканных кедах, невинно кривил лохматые брови и нёс сентиментальный бред… А этот «не мой» чрезмерно красивый Эрен - унизительная насмешка. Аж глаза себе хочется выколоть!»
Микаса скомкала на груди ткань футболки - так, словно пыталась прикрыть обнажённое сердце, спрятаться
– Ты голоден? Может, кофе?
– отстранённо спросила она, не поднимая глаз.
Эрену сделалось не по себе от того, как старательно Микаса избегала зрительного контакта.
– Не знаю, наверное. Хотя я не ел со вчерашнего вечера, но такое ощущение, что вообще ничего не хочу. Разве что… Чёрт, прости, не буду так говорить.
– Как не будешь говорить?
– Она наконец-то взглянула на него.
– Не хочу тебя смущать: ты и без того вся иголками покрылась.
– Говори, раз начал, - надавила Микаса, желая уколоть своими иголками этого чужого красивого Эрена, на которого она была зла за то, что он не может снова быть ей родным.
– Я ничего не хочу. А вот любовью с тобой занимался бы хоть целый день, - ласково и открыто ответил он.
– Какая восхитительно пошлая банальность, - насмешливо отчеканила она и поднялась со стула.
Превозмогая дрожь в коленях и ненавидя себя за слабость, она беззвучно выругалась и споткнулась о порог. «Неуклюжая дура!» - кричал её растравленный рассудок. Эрен подорвался с места и тут же подхватил Микасу, забыв о сползшем с него полотенце.
– Ты в порядке?
Она обернулась и моментально покраснела, чертыхнулась в сторону, будто обожглась.
– Да я не… Блядь, - разочарованно пробормотал он, подняв полотенце, и старательно обернул его вокруг себя.
– Я вовсе не собирался…
«Да за что я его наказываю?» - подумала Микаса, наблюдая за неловкими мельтешениями Эрена.
— Я пока кофе поставлю. — Она сдержанно улыбнулась уголком рта, показав пальцем через плечо.
Эрен сел за кухонный стол, любуясь флегматичными движениями Микасы, наполненными печальной поэзией и приземлённым изяществом. Ему хотелось дотронуться до неё, сломать внезапно выросшую преграду, но отчего-то было совестно это сделать.
— Моё влечение оскорбительно для тебя? — Он виновато сдвинул брови.
— Не оскорбительно. Да и с чего бы? Я же вчера переспала с тобой.
— Но кажется, что так и есть… Знаю, ты хочешь отстраниться: всегда так делаешь, если между нами всё заходит слишком далеко, а ты теряешь контроль над ситуацией.
— Я теряю контроль? Не льсти себе.
— И не думал. — Эрен размашисто вцепился в волосы на макушке. — Я вообще-то соскучился. По тебе и по нашей пустой болтовне.
— Ты не разговаривал со мной весь выпускной класс после тусовки у Хоука. — В её голосе прозвучал упрёк. — А тут внезапно тоска прорезалась? Очень мило с твоей стороны, конечно…
— Погоди, ты думаешь, я был на тебя обижен?
— А разве нет? — неуверенно подчеркнула Микаса.
— И на что я, по-твоему, должен был обидеться? На то, что любимая девочка не дала мне на вечеринке? Это слишком уж жалко. Даже для дурня вроде меня. — Эрен добродушно рассмеялся. — Я тогда решил, что ставлю тебя в неловкое положение. Что попросту пугаю своими глупыми подкатами и убогими мачо-зажиманиями у стены. Проще было отгородиться: не искушать себя и тебя не тревожить - отпустить и двигаться дальше.