Когда явились ангелы (сборник)
Шрифт:
Чтобы успокоить головокружение, я прислонился щекой к облицовочному камню. Он гладкий, я ощущаю прохладу и некоторую грусть.
– Печально, правда? – сказал Малдун. – Видеть эту древность такой раздетой и запущенной.
Малдун Греггор оказался не старым египтологом в твиде, каким мы его себе представляли. Ему было двадцать с небольшим, он носил заплатанные джинсы и футболку, и глаза его еще тлели после какого-то психоделического обжига, который заставил его завязать навсегда.
– За шесть веков, с тех пор как ее раздели арабы, она выветрилась сильнее, чем за сорок веков до этого, – если принять точку
– Печально, – соглашаюсь я. – Как они могли это сделать?
– Решили, что им нужен камень. – Это Джек вступился за древних арабов. – Для Аллаха.
– Не просто печально, – продолжаю я. – Оскорбительно… по отношению к тем, кто составил эту открытку в камне и взял на себя труд послать ее нам.
– Арабам нужен был камень, чтобы отстроить Каир. Вспомни Верхнюю плотину Насера.
Джек имел в виду затопление архитектурных сокровищ при постройке Асуанской плотины. Я подумал о миллионах бедных каирцев, страдающих от нехватки электричества, и признался, что поступил бы так же.
– Снятие облицовки – совсем другое дело, – сказал Малдун. – Это как фол при блок-шоте, до того как было принято правило. Мы не знаем, упал бы мяч в корзину или нет. Те, кто строил эту штуку, пытались передать информацию, важную для всех и во все времена. Типа – как найти квадратуру круга или построить золотое сечение. Ни одна другая пирамида этого не сообщает. Их послания довольно эгоцентричны, в таком роде: «Внимание, Будущее: всего лишь строчка, чтобы напомнить тебе, что Фараон Трататон был Величайшим Вождем Всех Времен и Народов, Воин, Мыслитель, Совершитель Колоссальных Деяний, частично изображенных на этих стенах. И жена его была ничего себе». Ничего такого в Большой пирамиде нет, никаких хвастливых иероглифов. Предложено гораздо более универсальное послание.
– Может быть, это все не стерлось, – сказал Джек – Может быть, за эти тысячелетия мы просто разучились читать их послание.
– А может, – сказал я, – это просто обман для отвода глаз арабам. Может, и не было никакого послания.
Этими «может» я могу задолбать кого угодно.
Шорох каменной крошки заставил нас оглянуться на стену. Из входного туннеля появилась фигурка и спускалась, чтобы приставать к нам.
– Пойдемте, – сказал Малдун, – за южной стеной есть место, где они нас не найдут.
Вслед за ним мы с Джеком обогнули угол и вдоль западной стены зашли в тыл. Там было темнее – громадное сооружение заслонило огни Каира. Малдун осторожно провел нас по руинам раскопанного погребального храма, расположенного между задней стороной Большой пирамиды и восточной стороной ее соседки-великанши, пирамиды Хефрена.
– Видите там черный шар?
Малдун показал в сторону поселка. Примерно в полукилометре я разглядел что-то круглое.
– Это затылок Сфинкса.
Он сел на камень лицом к зловещему силуэту. Джек нашел место, откуда мог с вожделением смотреть на мерцание вечернего Каира. Я выбрал камень со спинкой так, чтобы видеть всю смутную тройку пирамид. Сверьтесь с картинкой на пачке «Кэмела».
К западу меньшая пирамида – Микерина. Ближе – пирамида Хефрена с сохранившейся облицовкой на вершине. Она почти такой же величины, как ее знаменитая сестра, и даже на несколько метров выше
– Что это за темная щель? – спрашиваю Малдуна. – В пирамиде Хеопса есть черный ход?
– Так думал полковник Говард-Вайз году в тысяча восемьсот сороковом. Это он взрывчаткой открыл камеры над камерой царя и обнаружил чертов картуш Хуфу.
И это имя, Хуфу, найденное в верхней камере, – самый веский аргумент против прозрений Кейси.
– Полковник был большой любитель взрывов, – продолжал Малдун, – и у него работал араб по имени Дуед, существовавший, видимо, на диете из черного пороха и гашиша. Проработав много лет на этих топливах, он оглох, но заимел несколько интересных идей в археологии. Как и у Вайза, у него была теория, что есть второй ход, и он верил, что при правильном соотношении его любимых ингредиентов он этот ход найдет.
Ветер улегся, стало очень тихо. Что-то черное как будто бы направилось к нам из-за юго-западного угла, но исчезло в непроницаемой тени.
– При одном из взрывов в верхних камерах запал оказался чересчур коротким, и полковник решил, что потерял свою саперную обезьяну. Но через пару дней Дуед очнулся, причем с видением — что задняя дверь есть и расположена точно напротив передней двери. Доброго полковника подкупила простота видения.
Я заметил, что все собаки в поселке под нами перестали лаять.
– Пускай в этой прорве пирамид нет ни одной с южным входом, старина Говард-Вайз решил, что для верности стоит проверить – зайти с той стороны и рвануть пару бочонков.
– Обнаружил что-нибудь? – поинтересовался Джек.
– Те же камни. Называется: «Безрезультатная дыра Вайза».
– Подумать, какая неожиданность, – сказал Джеки.
– Он уволил Дуеда и перенес свою деятельность на Микерина, где нашел саркофаг, якобы с мумией фараона, но по воле случая или судьбы судно по пути в Англию затонуло, и Говард-Вайз лишился своего трофея. Единственное, что он мог продемонстрировать после пяти лет долбления и взрывов, – свою безрезультатную дыру да эти чертовы разгрузочные камеры. Одна из них была заполнена таинственным черным порошком.
– Да? И что это было?
– Когда наука дозрела до того, что смогла проанализировать вещество, выяснилось, что это тела миллионов мертвых букашек.
– Потрясающе. – Джек встал и поправил галстук. – У меня возникла мысль вернуться в отель и перебить москитов. Дайте мне знать, если наткнетесь на что-то ценное.
После того как Джеки понуро ушел, Малдун поведал мне кое-что о своем прошлом. Выросши при родителях, воцерковленных и вместе с тем увлекавшихся «чтениями» Эдгара Кейси, Малдун несколько пресытился таинственными теориями. Первым настоящим его вдохновителем был Енох Огайский.