Когда закроется священный наш кабак
Шрифт:
Здесь неподалеку стояла церковь Святой Вероники — огромное здание из красного кирпича, высящееся на Кристофер-стрит рядом с рекой. На ее ступеньках устроился какой-то бездомный, сжимавший в руках пустую бутылку «Найт Трэйн». Мне пришло в голову, что Эдди мог позвонить и распорядиться, чтобы он расположился здесь как наглядный пример того, что может случиться со мной. И я не знал, смеяться мне или плакать.
Поднявшись по ступенькам, я вошел внутрь. Церковь напоминала огромный грот и была пуста. Сев, я закрыл глаза и стал думать о двух моих клиентах: Томми и Скипе — и о той безрезультатной работе, что я проделал для них обоих. Томми, на самом деле, моя помощь была не нужна, он ее и не получил. Что касается Скипа, то я помог обменять деньги на книги, но допустил ошибки. Конечно, именно я должен был сказать Бобби и Билли, чтобы они переписали номера всех стоящих рядом машин. Я не должен был оставлять это на сообразительность Билли.
Я был почти рад, что машина оказалась краденой. Ведь теперь эта ниточка Кигена ни к чему не приведет и мой промах не будет столь очевиден.
Глупо. Я же отправил их на то место, верно? Они бы не увидели машину, не записали бы номера, если бы остались сидеть в машине Касабиана на другой стороне квартала.
Я подошел, кинул доллар в щель для сборов и зажег свечку. В нескольких ярдах слева от меня на коленях стояла женщина. Когда она поднялась, я увидел, что это транссексуал. Она была на пару дюймов выше меня. Ее лицо представляло собой некоторую смесь латиноамериканских и азиатских черт, предплечья и плечи были мускулистыми, а грудь размером с мускусную дыню оттягивала купальник в горошек.
— Привет, — сказала она.
— Привет.
— Ты пришел, чтобы зажечь свечку в честь святой Вероники? Ты знаешь что-нибудь о ней?
— Нет.
— И я тоже. Но я предпочитаю думать о ней, — она поправила выбившуюся на лоб прядь волос, — как о святой Веронике Лэйк [30] .
Поезд "Н" останавливался в нескольких кварталах от церкви на пересечении Овингтон и 18-й авеню. Какая-то рассеянная женщина в забрызганных краской джинсах и армейской рубашке показала мне, где находится кабинет пастора. Там был только полный молодой человек с открытым веснушчатым лицом. Он сидел, перекинув ногу через подлокотник кресла, и бренчал на гитаре.
30
Вероника Лэйк — американская актриса, уроженка Нью-Йорка.
Я спросил его, где могу найти пастора.
— Это я, — ответил он, выпрямляясь. — Чем могу вам помочь?
Я сказал, что знаю о том, что в подвале их церкви прошлой ночью имел место мелкий акт вандализма. Он мне улыбнулся.
— Так вот что это было? Кто-то выстрелил в нашу лампу, вот и весь ущерб. Вы хотели бы осмотреть место, где все произошло?
На этот раз мы не воспользовались теми ступенями, по которым я спускался прошлой ночью. Спустившись вниз внутри церкви и пройдя по холлу, мы попали в подвал через ту же арку, которой воспользовались для отхода наши бородатые друзья в париках. С того момента помещение было приведено в порядок: стулья составлены в одном месте, а столы сложены. Через окна проникал дневной свет.
— А вот и лампа, — сказал пастор, показывая. — Здесь на полу валялось стекло, но его вымели. Думаю, вы видели рапорт полиции.
Я ничего не ответил, а только огляделся вокруг.
— Вы ведь полицейский, да?
Он не выспрашивал, а только хотел, чтобы с ним согласились. Но что-то меня остановило. Может быть, мой разговор с Эдди Коэлером.
— Нет, — ответил я. — Не полицейский.
— О? Тогда ваш интерес...
— Я был здесь прошлой ночью.
Он смотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше. Этот пастор был очень терпеливым молодым человеком, на мой взгляд. Чувствовалось, что он хочет услышать от тебя то, что тебе необходимо сказать, и в тот момент, когда ты готов это сделать. Я считаю, что это качество не помешало бы любому министру.
— Раньше я работал полицейским, — продолжил я. — Сейчас я — частный детектив.
Хоть юридически это звучало и не совсем правильно, но достаточно близко к истине.
— Я был здесь прошлой ночью по поручению моего клиента, пытался обменять деньги на определенный товар, что был похищен у него с целью выкупа.
— Понимаю.
— Мои оппоненты, преступники, укравшие вещь у моего клиента, выбрали это место для проведения обмена. Они же и стреляли.
— Понимаю, — повторил пастор. — Кто-нибудь был... ранен? Полиция искала следы крови.
— Раненых не было. Они сделали всего два выстрела, и оба в лампу на потолке.
Он выдохнул.
— Это настоящее облегчение. Что ж, мистер...
— Скаддер. Мэтью Скаддер.
— А меня зовут Нельсон Ферманн. Кажется, мы забыли друг другу представиться раньше. — Он вытер рукой свой веснушчатый лоб. — Думаю, полиция ничего об этом не знает.
— Не знает.
— И вы предпочли бы, чтобы так оно и оставалось.
— Мне было бы гораздо проще, если бы они ничего не узнали.
Он подумал и кивнул головой.
— Сомневаюсь, что мне представится возможность с ними пообщаться, — сказал он. — Не думаю, что они придут сюда снова, верно? Это не такое уж серьезное происшествие.
— У кого-то может возникнуть желание довести расследование до конца. Но не удивляйтесь, если ничего больше об этом не услышите.
— Они заполнят рапорт, на этом все и закончится. — Пастор снова вздохнул. — Что ж, мистер Скаддер, у вас должны быть веские причины, чтобы рискнуть, ведь я мог бы упомянуть про ваш визит полицейским. Что вы надеетесь найти?
— Мне хотелось бы узнать, кто они такие.
— Злодеи? — Он рассмеялся. — Я не знаю, как их еще назвать. Если бы я был полицейским, то, наверное, назвал бы их правонарушителями.
— Вы можете назвать их грешниками.
— О, но мы все грешники, верно? — Он улыбнулся мне. — Вы не знаете, кто они?
— Нет. К тому же они были загримированы: парики и фальшивые бороды, поэтому я даже не знаю, как они выглядят.
— Не вижу, чем могу вам помочь. Вы ведь не думаете, что они как-то связаны с церковью, да?
— Я практически уверен, что нет. Но они выбрали именно это место, преподобный Ферманн, и...
— Зовите меня Нельсон.
— ...и можно предположить, что они знали эту церковь, и эту комнату в особенности. Полицейские обнаружили какие-нибудь следы взлома?
— По-моему, нет.
— Вы не против, если я взгляну на дверь?
Я внимательно изучил замок на двери, которая вела на улицу. Если он и был взломан, то я этого не заметил. Я спросил его про вторую дверь, мы подошли и проверили ее: там тоже не было никаких царапин, подтверждающих взлом.