Когда завтра настанет вновь
Шрифт:
— А у вас такой интересный мир, Вэрани…
Девушка рывком вскакивает, едва не опрокидывая стул.
Коул сидит на кровати, поверх покрывала, поджав под себя босые ноги. Как у себя дома.
И улыбается.
— Как ты сюда попал?!
— Пришёл следом за вами. Нам нетрудно оставаться невидимыми и неслышными. — Коул легко поднимается на ноги: тонкий и изящный, как натянутая струна. — Но прежде чем вы позовёте на помощь родных, молю выслушать меня. Я предлагаю сделку.
Девушка отступает на шаг ближе к двери — не напуганная,
— Говори.
— Вы первая, кого я встретил в этом мире. И вы вызываете у меня… доверие. По некоторым причинам я не хочу останавливаться в… как это у вас называется… отелях? Да, кажется так. Есть я буду в городе, но мне нужна крыша над головой. И тот, кто сможет ознакомить меня с достопримечательностями Харлера. — Коул достаёт из кармана плаща небольшой бархатный мешочек, похожий на кошель. — Если вы согласитесь приютить меня на две недели — не бойтесь, никто из ваших родных обо мне даже не узнает — я щедро расплачусь с вами. Вот этим.
Он кидает девушке мешочек, звякающий, словно внутри стеклянные шарики.
Не сводя взгляда с лица незваного гостя, та на ощупь развязывает витые шнурки, стягивающие горловину кошеля, и запускает пальцы внутрь. Затем всё же смотрит вниз, на то, что держит в руках — и достаёт крупный алмаз восхитительной огранки.
Щурясь, девушка вертит его в руке, пока на её коже вспыхивают светящиеся линии магической печати.
— Настоящий, — недоверчиво произносит она.
— Конечно же, настоящий. — Коул склоняет голову. — Мужчины рода Дри не обманывают и не лгут. И не причиняют вреда невинным и беззащитным.
— Ты считаешь меня беззащитной? — девушка усмехается, и линии на её руке гаснут. — Не суди по внешности.
— Я уже понял, — серьёзно отвечает Коул. — Это задаток. Перед моим возвращением домой получите ещё столько же. Как вам моё предложение?
Некоторое время девушка просто смотрит на него.
Следом переводит взгляд на камень, который всё ещё сжимает в пальцах.
— И как я маме объясню потом, откуда они у меня? — задумчиво бормочет она, будто высказывая мысли вслух.
— Можете просто продать. Камни такой чистоты высоко оценят и маги, и простые ювелиры. Деньги скрыть легче.
— Тем более на кредитке. — Девушка наклоняет ладонь, и алмаз скатывается по её пальцам обратно в мешочек. — И где же ты собираешься спать? В моей комнате?
— Если позволите.
Она резко отворачивается и идёт в дальний угол комнаты, к прямоугольнику высокого зеркала без рамы. Кажется, что оно просто висит на стене, — но девушка берётся за край, и зеркало плавно отъезжает в сторону, открывая небольшую гардеробную.
— Будешь спать здесь, — решительно произносит хозяйка комнаты. — Дам тебе плед, подушку и одеяло. На ночь буду запирать тебя тут, утром выпускать. И только попытайся выйти сам или подглядывать!
Коул, лучезарно улыбаясь, протягивает ей узкую ладонь с тонкими пальцами:
— Клянусь именем прародительницы нашей Дану*, не буду.
(*прим.: в ирландской мифологии — богиня-мать, одна из самых значительных фигур кельтского пантеона)
Девушка тяжело вздыхает, вкладывает в его руку свою — и сделка скрепляется крепким рукопожатием.
— Благодарю, Вэрани, — учтиво произносит Коул, когда девушка почти мгновенно выдёргивает пальцы из его ладони.
— Вэрани, — неожиданно повторят она. — Это по-вашему значит «певчая птичка», кажется?
— Верно.
— Почему ты меня так называешь? У меня вообще-то и имя есть.
— Имя — не главное. Главное суть. И мне кажется, что я постиг вашу.
Девушка задумывается о чём-то. Качает головой.
— Суть он мою постиг, — бурчит она, отворачиваясь. — И как я только на это подписалась, понять не могу…
Коул не отвечает. Только улыбается.
Но в правом углу его рта прячется усмешка — подозрительно хитрая.
— НЫНЕШНЕЕ ВРЕМЯ ~
Эш остановил мобиль лишь в соседнем городке под названием Мулен. На одной из центральных улиц, рядом с трёхэтажным зданием светлого кирпича, украшенным светящейся вывеской «Отель" Мельница"».
Скользнув пальцами по сенсорной панели управления, брат выключил мобиль. Я следила за его рукой: прежде чем погаснуть, цифровые часы на панели успели показать половину четвёртого ночи.
Значит, мы ехали больше пяти часов.
И всё это время молчали.
— Вылезай, — сухо бросил Эш, прежде чем открыть свою дверь.
Я повиновалась с покорностью сомнамбулы: в сердце и мыслях царила звенящая пустота.
Не думать. Ни о чём. Или о чём угодно, но не о сгоревшем доме. Не о том, как я кричала Эшу «разворачивайся!», а он только жал на педаль акселератора, глядя перед собой застывшими, похожими на стекляшки глазами, увозя нас прочь от дома, полыхающего синим пламенем…
…нет, вот об этом точно не нужно думать.
Чемоданы из багажника вытаскивали всё в том же молчании. Воздух был тёмным, тёплым и густым, улицы — пустыми: только фонари таращились оранжевыми глазами на невысокие кирпичные дома. Будто мы и не уезжали из Мойлейца — тот же маленький провинциальный городок с тихим зелёным центром. Вон, как раз напротив отеля вход в парк.
Эш щёлкнул кнопкой включения сигнализация, мобиль отозвался умиротворённой трелью, — и, громыхая колёсиками по асфальту, мы повезли свой багаж ко входу в гостиницу.
За стойкой регистрации сидела девушка немногим старше меня. Когда мы вошли, она, зевая, обрабатывала ногти маникюрной пилочкой. Услышав звук дверного колокольчика — судя по затейливой резьбе на стенах, обшитых дубовыми панелями, в этом отеле вообще активно косили под старину, — девушка подняла взгляд и торопливо отложила пилку.
— Добрый вечер. — Она встала, расплываясь в дежурной улыбке. — Что…
— Комнату. — Эш достал кошелёк и выложил на столешницу мою кредитную карту. — На двоих.