Когда завтра настанет вновь
Шрифт:
Явно обидевшись на отсутствие ответных любезностей, девушка взяла кредитку, царапнув дерево длинными розовыми ногтями.
— На какой срок?
— На ночь.
— И завтрашний день, — добавила я.
Эш вопросительно оглянулся на меня.
— Мне надо будет кое-что сделать, — тихо пояснила я. — Для этого нужен день.
— Хорошо, до завтрашнего вечера.
Сдувая со лба косую чёлку, девица вставила кредитку в прорезь серебристой коробочки кассового аппарата.
— Отпечаток пальца владельца
Я послушно провела указательным пальцем по сенсорному дисплею, аппарат оживлённо замигал зелёным огоньком, и буквы на экране поспешили радостно уведомить, что операция успешно завершена.
— Номер двадцать один, третий этаж. — Кредитку Эшу вернули уже вместе с магнитной картой от комнаты. — Все номера оборудованы системой «умный дом». Уборка комнат с часу до четырёх. Выезд постояльцев осуществляется в полдень.
Сунув обе карточки в кошелёк, брат молча подхватил чемодан и покатил его к лифту.
— Спасибо, — сказала я. Тон вышел вроде извиняющимся, но девица не смягчилась: натянуто улыбнулась, снова схватила пилочку и вернулась к своему маникюру.
Лифт только успел разогнаться, как уже пришлось тормозить. Стальные двери открылись с мелодичным звоном, и взгляду предстал длинный коридор, освещённый вычурными настенными лампами. Неслышно прокатив чемоданы по красной ковровой дорожке, мы встали перед дверью с медной, позеленевшей от времени ручкой и серебряными цифрами «21»; магнитный замок по соседству с ней смотрелся как минимум странно. Эш сунул карту от комнаты в щель, замок тихо пискнул — и ручка, щёлкнув, провернулась сама собой.
Внутри оказались всё те же дубовые панели, две узкие кровати с резными деревянными изголовьями, люстра с лампочками в виде свечей и — подумать только — пушистая серая шкура на полу. Я искренне понадеялась, что она искусственная.
Будто и впрямь в прошлом веке очутились…
— Так что тебе нужно сделать завтра? — спросил Эш, задвинув чемодан под одну из кроватей.
— Прикупить кое-что. — Я опустилась на другую, расшнуровала кеды и легла, не раздеваясь, глядя в потолок. — Для самозащиты.
Я услышала, как скрипнули пружины, когда Эш сел на кровать. Или тоже лёг?..
— Лайз, нам нужно снять деньги с твоей кредитки.
— Зачем? Сейчас наличные почти нигде…
— Затем, что нас будут искать. А поскольку мы не знаем, как объяснить то, что произошло с нашим домом — лучше, чтобы нас не могли найти, — голос брата по спокойствию мог сравниться с поверхностью пруда в штиль. — А ещё надо поменять графоны. И номера на мобиле. Я отключил в нём доступ к сети, теперь нас могут найти только по номерам. Сможешь?
— Я… не знаю. Попробую. — Я лежала, чувствуя, как по телу медленно разливается свинцовая тяжесть усталости, которую прежде вытесняла тревожная пустота. — А может, нам стоит самим обратиться в стражу? И всё им объяснить?
— Лайз, мама сказала, мы должны держать всё в тайне. Не посвящать посторонних.
— Даже если случится такое?
— Ты убедилась, что её силы истощались по неведомой причине. Она говорила, это от того, что ей известна правда. Хочешь, чтобы стражников, которые будут расследовать это дело и постараются узнать то же, что знала она, постигла та же участь? А потом и нас, когда нам всё расскажут?
Я сжала кулаки. Повернула голову, посмотрев на брата.
Эш тоже лежал на кровати, глядя на люстру. В джинсах, футболке и носках — как ехал, так и лёг, только кроссовки снял. Ни он, ни я даже до ванной комнаты не удосужились дойти, и я знала, почему: сил у нас обоих хватило только на то, чтобы добраться до чего-то, куда можно лечь.
И сохранять какое-то подобие спокойствия.
— Эш, почему ты не остановился? Мама… — я упрямо сглотнула жгучий комок, подступивший к горлу на этом слове, — фейри сказал, что поможет ей. Она ведь могла выбраться из дома, и…
— И тогда помимо фейри ей помогли соседи, — бесстрастно ответил Эш. — Да. Могла. Потому я и не остановился. — Брат прикрыл глаза. — Я тоже хочу так думать.
Какое-то время я смотрела на его лицо, казавшееся совсем взрослым.
Потом протянула руку через узкий проход между кроватями — и сжала кончики его пальцев.
Эш вздрогнул: явно не ожидал прикосновения.
— С мамой всё хорошо, — твёрдо сказала я. — Слышишь?
— Да. — Брат благодарно кивнул. — Конечно.
Я отпустила его руку и отвернулась.
— Выключить свет, — отчеканила я, ни к кому не обращаясь.
Когда люстра послушно потухла, легла лицом вниз — и, зажмурив глаза, которые жгло раскалёнными углями, закусила зубами подушку, чтобы Эш не слышал моего плача.
Потому что верить в то, что мама каким-то чудом спаслась, было ещё возможно.
А вот в то, что аналогичное чудо случилось с Гвен и её семьёй — уже нет.
***
На следующий день, в два часа пополудни, я непринуждённо поздоровалась с девушкой за стойкой регистрации и вышла на улицу с беззаботным видом обыкновенной туристки.
Перед уходом я нашла в сети карту города, так что теперь уверенно перешла дорогу и, следуя указаниям на экране графона, направилась в парк. На миг обернувшись, увидела, что Эш следит за мной из гостиничного окна. Мы решили, что мне лучше сходить одной, дабы избежать лишнего внимания: когда нас начнёт разыскивать стража, обычную девчонку в джинсах и хлопковой рубашке с коротким рукавом могут и не припомнить — а вот девчонку с маленьким братом, очень смахивающим на тилвита, запомнят наверняка.