Когда здесь была Марни
Шрифт:
Слезы постепенно высохли на щеках. Поля затягивала темнота, становилось все тише. Анна постепенно забыла о том, что миссис Пегг не пошла в гости, и вместо этого начала думать о девочке, замеченной в окне Болотного Дома. Почему ей волосы расчесывали? Спать ложиться было вроде рановато. И надето на ней было что-то легкое, летнее, уж точно не ночная рубашка. И малышкой девочка не выглядела, – скорее, примерно ровесницей Анне…
Неожиданная мысль потрясла ее: а что, если девочку собирали на вечеринку? Да, так, должно быть, и есть! Она небось стояла у окна в нижней юбке,
Теперь, в сумерках, она наверняка как раз спускается по той лестнице в зал. Всюду яркие огни, все танцуют…
Сидя с поджатыми ногами у окна, Анна снова принялась грезить наяву, представляя все воочию, – но не так, словно сама там находилась, она скорее наблюдала сквозь окно, стоя на дорожке у дома. В узкое окно возле двери было видно мелькание нарядных платьев, лица угадывались хуже, только было заметно – гости весело смеялись. А потом они повернулись и стали смотреть в одну сторону. Туда, где, осторожно переступая серебряными туфельками, спускалась по лестнице белокурая девочка.
Анну словно унесло прочь от Болотного Дома: теперь она стояла у края болот, на другом берегу залива, глядя на золотые дорожки, тянувшиеся по воде от ярко светившихся окон. Обрывками долетала музыка, мешаясь со вздохами ветра в тростниках…
Воображаемая картина была такой живой и яркой, что Анна чувствовала ее истинность. Наверняка все именно так и происходило. Поднявшись, девочка закрыла окно. Ноги затекли от долгого сидения. Дрожа от холода и в какой-то мере от возбуждения, она, хромая, пересекла комнату, спустилась вниз. Выскальзывая наружу, услышала с кухни приглушенный звук телевизора: передавали боксерский поединок. И как эти взрослые умудряются посвящать целый вечер подобной скучище?..
Анна поспешила на берег залива. Она бежала босиком, напряженно ожидая услышать звуки музыки, высматривая огни в окнах: теперь, в сумраке, их будет отчетливо видно через залив…
Свернув за угол, она остановилась как вкопанная.
Впереди все было темно. И залив, и деревенские домики на берегу, и причал. А там, где стоял Болотный Дом, виднелись лишь черные силуэты деревьев. Нигде ни огонька. Лишь вдали вспыхивал и пропадал луч плавучего маяка, каждые полминуты чертя в небе дугу. И музыки не было. Только вода плескалась о лодочные борта, да время от времени такелаж хлопал по мачтам…
Некоторое время Анна стояла в полной растерянности. Потом откуда-то с болот донесся жутковатый, полоумный крик чибиса. Девочка развернулась и со всех ног убежала домой.
Глава седьмая
«…и жирная свинушка»
«Что за глупости», – размышляла Анна на следующее утро. Мало того что она до смерти расстроилась из-за реальных вещей, она пыталась вызвать к жизни вещи воображаемые. А это не срабатывало никогда.
Спускаясь к завтраку, она исполнилась решимости как-то восполнить для миссис Пегг пропущенный поход в гости, чем-то помочь.
– Может, я посуду помою? – опасливо спросила она, подходя к кухонной раковине после еды.
– Господи, утеночек, да о чем ты? Очень мило с твоей стороны, но мне это один миг… – Миссис Пегг казалась растроганной и слегка удивленной. – А знаешь, если ты не прочь, в самом деле можешь кое-что для меня сделать! Пойдешь на болота, собери для меня морской спаржи, хорошо? А по пути обратно, может, еще заглянешь к мисс Мандерс, вдруг у нее найдутся ненужные баночки для варенья. Сэм так любит морскую спаржу, если замариновать…
Растение называлось критмум, или морской укроп, или морская спаржа, – в общем, Анна поняла, что за трава имелась в виду. Запасшись большим черным пластиковым мешком, она отправилась на залив.
Стоял один из тех пасмурных, жемчужно-серых безветренных дней, когда море и небо сливаются в единое целое и все как бы смягчается, становясь задумчивым и печальным. Сэм обмолвился за завтраком, что его ревматизм совсем расходился, – «будто черти клещами хватают», – но Анне такая погода как раз нравилась больше всякой другой. Очень уж подходила под ее внутренний настрой.
Стоял отлив. Девочка вброд перебралась на ту сторону, даже не оглянувшись на особняк. Над болотами висело лиловатое марево: это цвел кермек, или морская лаванда. Не собрать ли и его немного, когда будет покончено с морской спаржей?
Часа два Анна бродила по сырым луговинам, перепрыгивая ручьи, наступая то на упругие кочки, то в черную грязь; лишь буровато-серые птицы окликали ее издали: «Жаль, жаль меня!» Морская спаржа была зеленой и сочной, правда Анна не находила в ней особого вкуса – соль, да и все. Набив полный мешок, она решила отложить морскую лаванду на другой раз – и направилась к почте.
Мисс Мандерс посмотрела на девочку поверх очков, выдала дежурную улыбку и приготовилась слушать. Анна передала ей просьбу миссис Пегг, заметив в то же время, как следом за ней в отделение вошел кто-то еще. Скосила глаза и обнаружила, что это Сандра и с ней еще какая-то девочка.
– Миссис Пегг сказала, у вас могут найтись баночки для варенья, и, если можно, еще уксуса немножко, – докончила она, остро чувствуя, что обе девочки на нее смотрят, а Сандра еще и шепчет что-то подружке.
Та, помладше возрастом, вдруг звонко расхохоталась. За спиной Анны поднялось шушуканье, потом возня.
Когда мисс Мандерс ушла за баночками, Анна оглянулась, постаравшись выглядеть по возможности дружелюбнее. Как она ни старалась, взгляда Сандры перехватить не удалось: та все время держалась к Анне спиной, притворяясь, будто разглядывает открытки на стойке, и приглушенным голосом разговаривала со спутницей. Та снова расхохоталась – и оглянулась на Анну через плечо. Сандра же уставилась на ящик пустых бутылочек из-под имбирного пива и преувеличенно громко произнесла:
– А если у вас еще ненужные бутылки есть, налейте в них пива, будьте так добры!