Когнитивная гармония как механизм текстовой деятельности
Шрифт:
«Это – объект особого рода, присутствующий как бы везде и нигде. Во всяком случае, он не "находится" в тексте, как там находится типографская краска». Смысл текста – в «голове» читателя/интерпретатора, поскольку, по сути, текст как бы «предлагает» для интерпретатора «инструкции» по поводу того, как «строить» этот смысл. Процесс понимания текста представляет собой постоянное «набрасывание» смысла. Осмысляя интерпретируемую отдельную часть текста, читатель/интерпретатор «делает набросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняется в свою очередь лишь потому, что» интерпретатор «с самого начала читает текст, ожидая найти в нем тот или иной определенный смысл». Понимание содержания текста «заключается в разработке такого предварительного наброска,
Для создания ориентировки в смысловом устройстве художественного текста при когнитивном понимании «строятся» динамические схемы «действования» [Кант, 1963] (см. гл. 3). «Схемы действования выступают как структуры самоорганизованного мыследействования» [Богин, 2001, с. 101].
Согласно У. Найссеру схемы действования «обеспечивает непрерывность восприятия во времени» [Найссер, 1981, c. 42–43]. Поскольку «схемы суть предвосхищения» [Найссер, 1981, c. 42–43], они являются теми посредниками, с помощью которых прошлое оказывает влияние на будущее; уже усвоенная информация определяет то, что будет воспринято впоследствии.
Таковы особенности когнитивного подхода к пониманию (интерпретации) целого повествовательного текста как знаковой системы и его единиц, в частности асимметричного дуализма языкового знака.
Глава 3
Условия становления когнитивной гармонии в повествовательном тексте
Интерпретация повествовательного текста – это освоение его идеальной модели, представленной в текстовой форме, иначе говоря, реконструкция метатекста. Поскольку интерпретация как когнитивное понимание текста представляет коммуникативную и ментальную деятельность, целесообразно проследить процессы «мыследеятельности» [Богин, 2001] при становлении когнитивной гармонии в повествовательном тексте.
Мыслительному процессу характерна саморегуляция. Речь идет об ориентации интерпретатора в его собственной когнитивной области. Интерпретатор входит во взаимоотношения с возникающими и имеющимися у него метаязыковыми репрезентациями при интерпретации текста. При интерпретации элементы и единицы (событийные), освоенные из предшествующих сегментов текста, а также уже имеющиеся опытные сведения в памяти интерпретатора, представленные в виде метаязыковых репрезентаций, выступают как знание, способное влиять на процесс когнитивного понимания при дальнейшей реконструкции метатекста. Во всех подобных случаях решающая роль принадлежит «мыследействованию» [Кан, 1963; Богин, 2001], которое направлено на упорядочение возникающих и имеющихся метаязыковых репрезентаций, с которыми интерпретатор находится в состоянии адаптивного взаимодействия.
3.1. «Процессуальная сторона» возникновения когнитивной гармонии в повествовательном тексте
Знание и его репрезентация – главные проблемы когнитивной науки, формулируемые как вопросы о том, какие когнитивные структуры целесообразны для представления знаний в разуме человека, а также как и какие когнитивные операции осуществляются с целью обеспечения его (человека) разумного поведения [Schank, Kass, 1988]. Когнитологи солидарны в том, что для представления знаний в разуме человека служат ментальные репрезентации и что в процессе осуществления мышления «люди обладают ментальными процедурами» [Thagard, 1996, p. 4–5], которые осуществляют оперирование ментальными репрезентациями.
Утверждение о «знании» ментальной репрезентации определенного знания предполагает момент обладания этим определенным знанием. Так, высказывание о том, «что некто знает таблицу умножения» подразумевает, «что он умеет умножать любые числа между собой, а потому обладает соответствующим вычислительным навыком и знаниями. Когда говорят, что некто знает правила грамматики, утверждают тем самым, что он знает язык» [Кубрякова, Демьянков, 2007, с. 10]. Однако утверждение о знании определенного «объекта» не предполагает знание ментальной репрезентации этого объекта. «Так, можно сказать: Вася знает русский язык, но ни одного правила русской грамматики сформулировать не может, даже не в состоянии провести школьный разбор по членам предложения; да что там – даже читать и писать толком не умеет» [Кубрякова, Демьянков, 2007, с. 10].
«Все художественные произведения, создаваемые человеком на естественном языке, являются вербализующими репрезентациями вымышленного мира», поскольку первоначально возникают в сознании автора произведения. Также вербализующие репрезентации представляют собой «плод фантазии» самого писателя: представленный в этих художественных произведениях «фантазийный мир – не существующий в действительности мир». Упомянутые выше репрезентации «можно считать созданными исключительно с помощью языковых процедур, т. е. с помощью операций над знаками соответствующего естественного языка. И в этом отношении художественные произведения напоминают прототипические репрезентации метаязыка» [Кубрякова, Демьянков, 2007, с. 10].
Таковой знаковой сущностью, возникшей при интерпретации текста, представляется метатекст. Иными словами, операции «знак за знак» – это процессуальная сторона когнитивной гармонии повествовательного текста.
При этом содержательной стороной когнитивной гармонии представляется «вместилище событий текста, а формальной – вместилище знаковых сочетаний повествовательного текста» [Богин, 2001, с. 23]. Все реконструирующиеся смыслы метатекста суть интерпретации как процесса когнитивного понимания текста. «Сущность понимания состоит в таком преобразовании информации, при котором она приобретает для субъекта свой определенный смысл, выражающий активное отношение к содержанию знания, дающий возможность его дальнейшего использования в соответствующих данному смыслу ситуациях» [Гурова, 1989, c. 52]. Это и есть подход типа «когнитивное понимание ради творчества» [Гурова, 1989, c. 52], в том числе и «творчество» когнитивной гармонии в процессе реконструкции метатекста.
Это творческая реконструкция имеет характер понимания в форме предсказания (прогнозирования) и обладает системной значимостью. Соответственно возникающая здесь когнитивная гармония также носит системный характер. Когнитивная гармония есть одна из форм функционирования знания, и она «охватывает» идеализированные представления объекта – метаязыковые репрезентации. В когнитивной гармонии предугадывание (предсказание, прогнозирование) действует с представлением о каузальности. Поэтому при когнитивном понимании материалом схемо-образования оказываются причинно-следственные связи, возникающие в процессе становления когнитивной гармонии.
Метаязыковые репрезентации модифицируют процесс реконструкции метатекста. Каузальные отношения между репрезентациями устанавливаются на основе взаимодействия интерпретатора со знаковыми сущностями текста и имеющимися репрезентациями опыта. Для интерпретатора взаимодействие с репрезентациями также каузально обусловлено.
Возникающие переживания когнитивной гармонии даны интенционально. «Интенциональность предстает как свойство живой системы модифицировать состояние взаимной каузации с миром на основе опыта, приобретенного со временем, с целью поддержания экологической системы, обеспечивающей возможность взаимной каузации между индивидуумом и миром» [Кравченко, 2001, c. 235]. Интенциональность предстает когнитивной функцией человека. «Функции, обычно рассматриваемые как когнитивные, есть результат (действия) специализированной подсистемы организма, непрерывно воспроизводящей структуры (patterns), которые являются функциональными или референциально соотносятся с определенными изменениями, происходящими в среде. Это множество структур (созданных на протяжении существования каждого когнитивного организма) образует то, что мы обычно называем информацией» [Moreno, 1992, p. 67].