Кок с 'Баклана'
Шрифт:
– Стойте где стоите, - сказала миссис Блоссом.
– Слышали, что я сказал!
– загромыхал шкипер, пока матросы нерешительно переминались с ноги на ногу.
– Так точно, сэр, - пробормотали они и нехотя разошлись.
– Опять ты встреваешь!
– пылко произнесла миссис Блоссом, ощущая свое поражение.
– Все-то ты меня изводишь! Как только тебя матросы не побьют, мерзкий ты человечек, и бакенбарды твои мерзкие!
– Марш на камбуз!
– сказал шкипер, поглаживая бакенбарды.
– А кто ты такой, чтобы мне указывать. Джим Гаррис?
– спросила миссис Блоссом, колыхаясь от гнева.
– Передо мной-то можешь не выпендриваться! КТО ЗАНЯЛ ПЯТЬ ФУНТОВ У МОЕГО ПОКОЙНОГО МУЖА ПЕРЕД САМОЙ ЕГО СМЕРТЬЮ И ДО СИХ ПОР НЕ ОТДАЛ?
– Марш на камбуз, - прошептал капитан.
– ЧЕЙ ДЯДЯ БЕНДЖАМИН СХЛОПОТАЛ ТРИ НЕДЕЛИ?
– мрачно вопрошала миссис Блоссом.
– А ЧЕЙ ДЯДЮШКА ДЖОЗЕФ ЗА ГРАНИЦУ СМОТАЛСЯ, ДАЖЕ ВЕЩИЧЕК НЕ ЗАХВАТИЛ?
Шкипер не ответил. Желание команды получить ответ на эти жизненно важные вопросы было столь ощутимым, что он повернулся к мегере спиной и направился к помощнику, который как раз в этот момент поспешно нагнулся, дабы уклониться от мокрой тряпки, пущенной миссис Блоссом. Командный состав озабоченно смотрел друг на друга.
– Ну-ка, убирайтесь, - сказала миссис Блоссом, размахивая другой тряпкой.
– Нечего возле камбуза отираться.
Шкипер надменно приосанился, но, поскольку один его глаз продолжал упорно следить за тряпкой, должного впечатления не получилось. И после непродолжительной внутренней борьбы шкипер отступил. Сам Веллингтон растерялся бы при виде мокрой тряпки в руках распаленной женщины.
– Пусть уж побесится, пока до Ллэнелли не доберемся.
– сказал шкипер.
– Там я отправлю ее поездом домой и найму настоящего кока.
Пребывая в счастливом неведении касательно своего мрачного будущего, миссис Блоссом самозабвенно трудилась. Помогала ей вся команда. И вступить с коком в борьбу осмелилась только крепкая атлантическая качка, поджидавшая их за западной оконечностью Корнуэлла.
Первые ее признаки заключались в том, что со стенок камбуза стала падать всякая мелкая утварь. После того, как миссис Блоссом несколько раз подняла и перевесила упавшие предметы, она отправилась выяснить, в чем дело, и обнаружила, что шхуна клюет носом большие зеленые волны и со скрипом переваливается с одного борта на другой. Брызги, проносящиеся над судном, вынудили ее спуститься в камбуз, где стало вдруг невероятно душно, и хотя все как один умоляли ее прилечь и попить чайку, она с презрением отвергла подобные предложения и, сжав губы, осталась на своем посту.
Спустя два дня пришвартовались в Ллэнелли, а через полчаса шкипер вызвал к себе помощника и, вручив ему деньги, приказал рассчитать кока и нанять другого. Помощник наотрез отказался.
– Выполняйте приказ!
– пролаял шкипер.
– Выполняйте, или мы с вами поссоримся.
– У меня жена и дети, - сказал помощник.
– Вздор!
– сказал шкипер.
– Чепуха!
– И дядюшки, - непочтительно прибавил помощник.
– Ну ладно, - сверкая глазами, произнес шкипер.
– Сначала наймем нового кока, и пусть сам выкручивается. Чего это ради он будет нашими руками жар загребать?
С этим помощник всецело согласился и тут же ушел, а когда миссис Блоссом, немного пробежавшись по магазинам, вернулась на "Баклан", она увидела, что на камбузе хозяйничает кок-самый, вероятно, толстый из всех коков мира.
– Эй!
– сказала она, мгновенно оценив ситуацию.
– Что вы тут делаете?
– Кухарю, - неприветливо отозвался кок, но увидев, с кем имеет дело, игриво улыбнулся и подмигнул.
– Чем мигать мне, - рассерженно сказала миссис Блоссом, убирайтесь-ка лучше с камбуза.
– Здесь хватит места на двоих, - вкрадчиво сказал кок.
– Можете войти и положить мне головку на плечо.
Совершенно неподготовленная к нападению такого рода, миссис Блоссом пала духом и, вопреки своему первоначальному намерению взять камбуз штурмом, отступила и ушла в каюту, где ее ожидали деньги а лаконичное послание шкипера, в котором ей предлагалось отправиться домой поездом. Ознакомившись с посланием, она вновь сошла на берег и вскоре вернулась с огромным узлом. Спустившись, плюхнула его на столик, за которым Гаррис и помощник как раз принимались за чаепитие.
– Я не еду поездом, - заявила она, развязывая узел, в котором оказались спиртовка, чайник и кое-какая провизия.
– Я возвращаюсь с вами. Но так как я ничем не желаю быть вам обязанной, то перехожу на полное самообслуживание.
С этими словами она налила себе чаю и села. Она не проявляла никаких враждебных чувств, потому корабельное начальство вновь обрело уверенность.
– Как по-вашему, когда мы будем в Лондоне?
– спросила наконец миссис Блоссом.
– Отчалим, скорей всего, во вторник вечером. Значит, деньков через шесть, не раньше, - ответил шкипер.
– А если такой ветер продержится, так и попозже.
Ему показалось странным, что миссис Блоссом прикрыла платком лицо и, сотрясаясь от смеха, встала из-за стола и покинула каюту. Оставшиеся обменялись удивленными взглядами.
– Я что, сказал что-нибудь особенно смешное?
– спросил шкипер после некоторого раздумья.
– До меня ваш юмор не дошел, - беззаботно ответил помощник.
– Мне кажется, она вспомнила еще кое-что насчет вашей семьи. Неспроста же она такая кроткая нынче. Интересно, что она вспомнила?
– Если бы ты больше занимался своими делами, - сказал, закипая, шкипер, - было бы лучше. Будь у меня в помощниках настоящий моряк, он не позволил бы коку так себя вести. Разве это дисциплина?
Он встал, уязвленный до глубины души, и в их отношениях возник некий холодок, растопить который смогла только утренняя суматоха, связанная с выходом в море.
Вторая половина дня протекла без особых событий. Шхуна шла черепашьим ходом вдоль валлийского берега. Шкипер улегся спать с приятным сознанием того, что миссис Блоссом выпустила свой последний заряд и, будучи женщиной разумной, уже смирилась с поражением. Эти радужные мысли внезапно прервал тяжкий топот над головой.
– Что такое?
– закричал шкипер, взмыв наверх по трапу и столкнувшись на палубе с помощником.