Кока
Шрифт:
Да, раньше, при Василии Павловиче Мжаванадзе [44] , в городе царила тишь да благодать. Начиная с апреля Кока ходил в школу в одной рубашке, а куртку надевал только в ноябре. Утром по полу квартиры бегали солнечные блики, пахло душистой мастикой и цветами, несло прохладой из коридоров, полных книг и картин. И мацонщик уже стучал банками на лестнице, и его сталинские усы поднимались в улыбке, когда он целовал Кокин кулачок с зажатыми монетками за две банки снежного мацони: “Диди бичи гаизарде!” [45]
44
Первый
45
Расти большой! (груз.)
Пару раза в год случались убийства, и весь город обсуждал их, причём обстоятельства дел бывали известны горожанам куда лучше, чем прокуратуре. Ношение ножа было серьёзным преступлением, а о пистолетах никто и не помышлял, – вот знали, что у хромого Отара есть пистолет, хранимый в сундуке вместе с двумя потрёпанными порножурналами, их Отар давал смотреть за пачку иностранных сигарет. И все ходили к толстому мальчику Изе Бредису (отец его работал в торговле) и покупали у него за рубль “Кент” и “Филип Моррис”, чтобы отнести Отару за просмотр журналов, и каждые два месяца толстый мальчик Изя Бредис с тревожным видом выходил на лестничную площадку и, кося близорукими глазами в сторону, сообщал, что теперь пачка будет стоить не рубль, а рубль двадцать…
Худшее, что могло случиться, – мелкие уличные потасовки, стычки с другой школой, лёгкие свары возле кино или хинкальных. Наркоманов в районе было по пальцам посчитать, и все они укромно сидели по домам за нардами, благо морфий им привозили на скорой помощи, как больным, – надо только подмазать районного врача и получить справку, что ты стал морфинистом не по своей вине, а попал в аварию, или у тебя рак, или туберкулёз позвоночника, боли. Ампулы можно было прикупать у медсестёр скорой.
Наркотики возникли в Тбилиси сразу после указа Шеварднадзе от 1974 года “Об усилении борьбы с наркоманией” – из этого указа все вдруг узнали, что заниматься наркотой очень выгодно! Цены подскочили, ибо возросла опасность загреметь на большой срок. И чем больше по ТВ и новостям шло информации (а среди людей – сплетен и слухов), тем стремительнее всё разрасталось. По своим домашним аптечкам стали рыться и шарить даже люди, далёкие от этих игр. Один из знакомых студентов ездил в Рачу [46] к дяде-ветеринару и привозил оттуда списанные двадцатикубовые ампулы пятипроцентного конского морфина, одна валила с ног двадцать человек…
46
Провинция в Грузии.
– Эй, жив, партнёр? – услышал Кока.
Это подошёл Нугзар.
– Музыку слушаешь? – Рядом в кафе громко играл джаз.
– Да, приятно, – с трудом приоткрывая веки, ответил Кока, подтягиваясь, как в школе, когда входит учитель.
– Ну-ну… Сатаны нет? Я ещё погуляю! – И Нугзар удалился.
А Кока опять провалился в Тбилиси. И музыки в районе было много: в одно окно лился Бах, с другого балкона звучала скрипка, справа заводили народные песни, а мама Коки до развода часто играла Шуберта и Листа. Всё это мешалось с криками детей, стуком мяча, громкими разговорами, пением и сигналами машин. Наверно, это и было счастьем: жарким летним вечером лежать на тахте, когда открыты все двери и окна, благодатный ветерок гуляет по квартире, снаружи слышатся голоса, звуки нард, возгласы детей, скрип велосипедных шин, гулкие удары мяча. А ты уже набегался, ужин готов, а по телевизору покажут “Кабачок 12 стульев”, со стройными пани и весёлыми панами. И бабушка опять начнёт гадать: настоящие это поляки или только притворяются. Трепет птичьих крыльев, крики разносчиков, тепло, запахи лаваша… Вокруг всё хорошо, а впереди – вся жизнь. Больше ничего и не нужно на свете…
– Эй,
Кока зашевелился, вставая со ступеньки.
– А… Я… Нугзар же знает голландский? Я лучше пойду… – попытался он отвязаться от этой истории, но Сатана строго обронил:
– Нугзар не любит с халдеями базарить, западло ему.
И Кока сник, чувствуя, как из Сатаны струится зловещая ощутимая сила, обволакивает и парализует, заставляя подчиняться и не прекословить. “А, что с меня взять?! Мне нечего бояться! У меня ничего нет!” – думал он, шагая за Сатаной, – тот мощной лапой пробивал проход в людском скопище.
Время шло к пяти. Народу на улицах прибавилось. Многоликая толчея: туристы цепочкой, арабы по делам, бесконечные велосипедисты, пугающе вылетающие из-за спины. Какие-то типы в пёстрых одеждах, парочки в обнимку, клерки в костюмах, безумные нищие. Обкуренные до остолбенения типы. Из витрин пялятся девки в бикини и чулках по ляжки. И всюду вьётся дымок марихуаны, хотя Кока её не жалует.
6. Дэмокрациа!
По дороге решали, куда идти – выбирать костюмы, обувь, сувениры?
– Ты веди нас в дорогие магазины, – говорил Сатана, расстегнув дублёнку и осоловело поводя массивной головой. – Чтобы ништяк вещи, а туфтовых нам не надо. Это чего? Китайский магазин? Не надо! Мы вчера в китайском ресторане обедали. Синг-синг, орера! Негодное хрючево! Суп из шести залуп!
Нугзар шевельнул уголком рта:
– Он там всех с ума свёл. Заказал пять порций супа, слил их в большую плошку для мытья рук, накрошил туда рис и съел. А потом утку целиком навернул. А их дурацкую водку – саке – выпил прямо из горлышка, целую бутылку, не отрываясь – все повара вышли из кухни смотреть!
– Ну и что? Их пять порций – что наша одна. Тоже мне, китайцы! Это же недоноски косоглазые, а не люди! – отмахнулся Сатана. – А в утке мяса вообще не было, одни кости. Этай уткэ мат эбал! – залихватски добавил по-русски. – И ещё эта херня безвкусная, бледные палочки… Да, спаржа!.. Как можно её хавать?.. У нас в камере её бы в очко спустили, а эти – нет, шамают, орера!..
В магазине он стал брать всё подряд. У кассы собралась внушительная горка вещей. Продавцы с одобрением и любопытством следили за ним.
– Что делать – три брата у меня, всем подарки нужны, – объяснял Сатана. – Потом отцу, друзьям, себе. Большой закупон!
Отправились в “Саламандер” за обувью. Их приход нарушил обычную тишину магазина. Начались примерки, Сатана никак не мог напялить новые ботинки на свои опухшие ноги и купил оптом четыре пары чёрных туфель сорок четвёртого размера в надежде, что кому-нибудь подойдут.
По ходу дела крал мелкие предметы вроде ручек, счётных машинок и безделушек, терял свои вещи – в трикотажном отделе забыл пакет, а в туалете кафе умудрился оставить бумажник, но вовремя обнаружил пропажу и ворвался в кабинку, испугав насмерть старичка, зашедшего туда по своим простым, но долгим простатным делам.
Коробок и пакетов собралось столько, что решено было отвезти их на такси в гостиницу, а заодно взять напрокат машину. Спрашивать, зачем им машина, Кока посчитал излишним, и вообще хотел уйти, но Сатана не отпускал:
– Стой! Куда? С нами пойдёшь!
Кока попытался отговориться тем, что его ждут, но Сатана отмахнулся, как от мухи:
– Ерунда! Кто там тебя ждёт? Мы что, каждый день встречаемся? Вместе покайфуем, а потом иди куда хочешь. Кто держит?
На такси быстро доехали до гостиницы. Прокат машин оказался в холле. Нугзар и Сатана направились к стойке. Выяснилось, что помимо денег надо иметь права, адрес в Голландии и кредитную карточку. Сатана начал было спрашивать, что за карточка, а Нугзар, что-то подсчитав в уме, спросил, сколько стоит машина, если купить за наличные.