Кока
Шрифт:
По дороге Кока лихорадочно соображал. Значит, Рыжик позвонил Сатане и сказал, что он, Кока, пришёл в отель. Потому и метался по номеру, нервничал… Ну а с ним, Кокой, что?..
Сатана, заметив его растерянность, хохотнул злорадно:
– Что, жалеешь, что своими ногами в капкане залип? Синг-синг – готово!
– А в чём капкан? Я вам деньги отдам – и всё! Мне всё равно, кому отдавать. Не мои же.
– Посмотрим! – ухмыльнулся Сатана, отчего у Коки побежали мурашки по спине. “Посмотрим?.. Что они ещё могут придумать? Знают они, что родители на Западе? Нет, откуда? О, если знают, могут украсть, чтоб выкуп взять, как с Рыжикиного отца! Нет, не должны знать!”
– А ты не думал с этими
– Не позволял себе так думать, – неловко ответил Кока.
Нугзар усмехнулся:
– Трудно тебе будет. Завязывай лучше с этим дерьмом, мой тебе совет. Все вы, сололакские, такие… вежливые… “Не позволял себе думать…” Надо же…
Сатана заворочался:
– Сололакские гордые слишком! Нос задирают! И дотошные! Со мной сидел один ваш, Бено Мтацминдели, так ему лишнее слово не скажи – тут же ерепениться, за резак хвататься! Хипешило ещё тот! И пел постоянно: “В потолке открылся люк, не пугайся, это глюк!” А за чатлаха Рыжика я ещё много бабок из его суки-отца вытрясу! Его отец хороший деловик, но херовый человек. Ну а что больше надо? Плохой – накажем! А? Как думаешь? – уставился он Коке в лоб.
Тот, опасаясь подвоха, промямлил:
– Это… Ну… Правильно, если плохой… Но надо бы узнать, в чём плохой, что сделал…
– Вот я и говорю – сололакские все дотошные. Всё им узнать надо, что да как… Узнали. Деньги у человека одолжил, много, и не возвращает. Это хорошо? Нет, это плохо! Ему помогли, когда было трудно, а он что? Как рыба хвостом вильнул – и всё! – Сатана сделал волнистое движение рукой. – Нет, так не пойдёт. Плохой – накажем! Лац-луц, орера! Будешь мозги полоскать – прикончим! Нэ знаэш – научим, нэ хочэш – заставым, – добавил по-русски и, проглотив какой-то комочек, завёл с Нугзаром разговор о тбилисском цеховике Котико, который, по сведениям из города, собирается приехать в Голландию, закупить несколько “мерседесов” и запчасти к ним. – Бабок будет везти чемодан! Брат покойного Спило накол дал… А знаешь, как мы со Спило по пьянке в Назрань за каликами [72] дёрнули?
72
Таблетки.
Нугзар промолчал, не выразив желания слушать, но Сатана, оживившись после комочка, настырно поведал, как однажды они со Спило после удачного дела решили рвануть прямо из ресторана в Назрань за дурью. Купили, спрятали в сумку. Доехали до Беслана, а там бухой проводник за пару червонцев подсадил их в почтовый вагон до Сочи. В вагоне – тюки, посылки, мешки с письмами, почта, какие-то ящики! Проводники пьют, проводниц лапают, жрут, орут. Шум, крики, базар! Сесть негде, орера! Лечь и не думай! Вдруг паника, беготня! Синг-синг, проверка, шмон! Я ногой сумку под тюки затолкал – если что, не наша. Но проводники-то знают, чья! Пришла проверка, но своя, поездные ревизоры. Про нас спросили: “Кто такие?” “Родня, – лепит проводник, – в море искупаться хотят”. “За родню отдельно заплатишь!” – говорит старший, и они уходят. А Спило даже не проснулся!
– Он худой, малый, щуплый был, потому его Спило [73] и называли? – без интереса спросил Нугзар.
– Худой-то худой, но мог много лекарства зараз сделать, как слон. Светлая ему память! Надо же, так глупо копыта откинуть! Под трамвай угодил, орера! В кайфе беспробудном всю жизнь провёл, вот и попал! – перекрестился Сатана, хватаясь за клок, а потом – за рукав Кокиной куртки. – Эй, жив? Смотри, паразитюра, тоже копыта не откинь!
– С чего бы? Сегодня ничего не делал, подламывает
73
Слон (груз.).
Нугзар внимательно взглянул на него в зеркальце.
– У тебя столько бабок – и ничего не делал?
– Не мои же, – повторил Кока, чуя, что этот ответ понравится Нугзару, в котором сейчас он видел защиту от напора Сатаны.
Нугзар мотнул головой.
– Дай ему раскумариться! Партнёр как-никак.
Сатана милостиво раскрошил на своей огромной ладони белую горошину и дал Коке занюхать, как собаке, прямо с руки. Влившись в струю бодрости, Кока закрыл глаза и невольно прислушался.
Нугзар:
– Знаешь, почему сейчас плохо в Грузии?.. Раньше это была воровская зона, а теперь, после перестройки и войны, начался беспредел и бардак.
Сатана:
– У нас в Ортачала [74] на тюрьме и бандиты, и мокрушники – все тихо сидели, никакого бардака, орера.
Нугзар:
– У вас-то конечно… Я представляю себе твою хату: ты, Темур Киласония, Пипетка, Реджиб Афонский…
Сатана:
– Камера была – синг-синг!.. Конвой только и успевал за кайфом и чифирём бегать. Баб ночами приводили. Нас выпускали по одному – пустых-то камер полно. Входишь – а за дверями тебя полуголая баба с баяном, мастыркой и бутылкой ждёт! В пустой камере самый кайф трахаться! На нашем этаже сидел один зверь с погремухой Мгелтава, мог кошку пополам разорвать, вертухаи постоянно приносили ради кайфа, а у котят головы щёлкал, как орехи, двумя пальцами…
74
Район, где расположена тюрьма в Тбилиси.
Нугзар:
– А кто-то говорил – в Ортачала камер не хватает, люди давятся, как на пересылке.
Сатана:
– Это кто давится, а кто и свободно сидит. Как не быть пустым камерам? Это же хлеб их собачий…
Так доехали до Большого канала. Дальше трудно – вдоль канала полно стоящих машин. Кока, оживившись, предложил: он пойдёт пешком и принесёт деньги, но Сатана рыкнул:
– Никуда без меня не пойдёшь! Ищи тебя потом! Езжай дальше, Кибо!
Когда до двора психов оставалось метров двести, Кока сказал:
– Тут остановите! – и хотел выйти из машины, но дверца с его стороны была заблокирована.
Сатана ухмыльнулся.
– Что, попалась птичка? Отсюда вылезай! С тобой пойду, посмотрю, как ты живёшь…
Вместе направились к калитке.
Сатана что-то ворчал, крепко держа Коку под руку. Со стороны видно: бравый секьюрити ведёт куда-то худого, небритого, красноглазого типа в кургузой курточке.
Во дворике Ёп и Лудо сидели около пня, полного пивных банок.
При виде человека-секьюрити Лудо в растерянности начал вставать, но Сатана грубо оттолкнул его. Лудо оступился и упал. Банки полетели на землю. Ёп охнул. Кока хотел помочь Лудо встать – Сатана пихнул его в бок:
– Куда! Вперёд! Где бабки? У этих придурков?
Кока спустился в подвал, Сатана – за ним.
– Это твоё житло? Тут? – с жалостью изумился он. – Ну и халабуда! У меня камера и то лучше была. Тридцать тысяч имеешь – и в дерьме сидишь? Кошками воняет! – сморщился, схватился за клок. – И ты, дурачок, тут дрыхнешь, когда у тебя бабки под задом? Чего в гостиницу не ушёл?
– Деньги чужие, отдавать надо, – кисло отозвался Кока, подавая конверты.
Сатана заглянул внутрь.
– Отдавать… Чужие… Правильно про вас, сололакских, Нугзар говорит… Тут всё?..