Кокетка
Шрифт:
Вот выйдешь замуж за такого, а он запрёт тебя на какую-нибудь точку типа Красного Яра и кукуй там всю оставшуюся жизнь.
Ласковый гад… Так бы всю жизнь с ним в обнимку и пролежала, если бы так сильно не боялась…
Да что же это такое делается! Хоть бы кондрашка его какая хватила сейчас, что ли!
Кондрашка его и хватила. Когда на последнем барьере он вдруг понял, что имеет дело с девственницей. Всего уже был готов от неё ожидать, но только не такой подлянки.
Да
Ну зараза! И как таких только земля носит! Ну вот что мне с тобой теперь делать? Да ты хоть представляешь, что бы с тобой сейчас было, если бы я?..
Да ей пофиг, что бы было, если этого, слава Богу, не было! Она снова стала полноценной личностью и наслаждалась торжеством момента.
Уходя, он внимательно на неё посмотрел и сказал:
– Ну, ты и стерва!.. Всяких видел, но такую заразу, как ты, в первый раз…
Она хоть и не собиралась "гнать волну", но на всякий случай сказала:
– На себя посмотри… Даже изнасиловать по-человечески и то не умеешь…
– Могла хотя бы предупредить.
– Ага! Было у меня время с кляпом во рту о чём-то тебя предупреждать! (Под кляпом конечно же подразумевались его жаркие поцелуи.)
– Ну ззарразза…
– Хочешь песенку спою? До-ре-ми-до-рее-до!
На следующий день ближе уже к вечеру он самым наглым образом явился снова и прямо с порога поинтересовался:
– Замуж за меня пойдёшь?
– А куда я денусь? Опозорил бедную девушку со всех сторон и ещё и спрашивает. Я можно сказать уже целые сутки реву, не переставая…
– Ты? Да из тебя даже слезинки не выжмешь!
– Как это не выжмешь? Ты, как порядочный человек, просто обязан теперь на мне жениться.
– Да ты любого выведешь из себя. Я тебя когда-нибудь просто прибью.
– Ничего… Мама моя до сих пор жива, и я как-нибудь на её примере выживу.
Вскоре ему предстояла ещё одна командировка. Как только она закончится, он сразу же к ней приедет.
Однажды она проснулась среди ночи и увидела, что он не спит и смотрит так на неё, будто навек прощается. Удивилась, приласкалась и наговорила ему кучу всяких нежных слов. Пусть не дурит и будет за неё спокойным. Она его не бросит, не изменит, он для неё самый лучший, самый надёжный и самый любимый. Да она его так любит, что хоть в шалаш, хоть на край света. Пусть он только ей не изменяет в своей командировке, не забывает там её, а когда он, наконец, оттуда вернётся, она научится быть для него такой женщиной, ТАКОЙ ЖЕНЩИНОЙ, что на других он даже и смотреть потом не захочет.
Она ждала, а он всё не появлялся. Писем тоже почему-то совсем не было.
И однажды она, наконец, поняла, что он просто её обманул, использовал, снял вкусную пенку, так сказать.
Он просто её бросил, и ничем не лучше других. Все мужики сволочи и нечего их жалеть. Не забеременела, и на том спасибо. А то потом рассказывай бедному ребёнку про папу лётчика и маму парашютистку…
А вот на счёт парашютистки это мысль!.. Клин вышибают клином, а лучше стресса, чем парашютизм, даже не придумаешь…
Я ЗАСТАВЛЮ себя его забыть, даже если придётся для этого два раза прыгнуть! Папа сказал, что второй раз уже не так страшно.
А если сдохну, так хоть в полёте!
Несколько лет спустя, встретив во время очередного отпуска в своём родном городе его бабушку, снова приехавшую на отдых, поздоровалась и спросила, как та поживает. И вдруг услышала в ответ:
– Да как я могу поживать? С тех пор, как в Афганистане убили единственного внука, солнце для нас уже навсегда закатилось. Он был единственным нашим солнцем…
– А давно он погиб?
– Да уже больше трёх лет прошло, как схоронили…
НОВОГОДНИЙ ПОДАРОК
В общепринятом смысле этого слова Люська не была такой уж красавицей, но определённым женским шармом безусловно обладала. Холёная, ухоженная, с походкой от бедра она напоминала соблазнительную недоступную леди, на которую было приятно смотреть и которая являлась несомненным украшением парфюмерного отдела городского универмага.
Было ей уже двадцать три, некоторые её ровесницы к этому времени успели не только замуж повыходить, но и развестись, а Люська всё ходила одна- одинёшенька и к стыду своему даже была не целованной.
В свободное от покупателей время она сидела в магазинной подсобке в ожидании места товароведа согласно имеющегося диплома и своими наманикюренными пальчиками доливала пипеткой духи в пустые пузырьки, восполняя таким образом непонятно откуда бравшиеся недостачи, за которые ей приходилось расплачиваться из собственной зарплаты, и раздумывала о своём одиночестве и вообще горемычной доле, когда женихов возле прилавка хоть пруд пруди, да все не про неё.
Вадик появился перед её соблазнительным взором, когда Люська совсем уж отчаялась кого-нибудь закадрить. Был Новый год, справлять кроме родителей его было не с кем, и она отправилась в ближайший клуб на ёлку. Постояв некоторое время в одиночестве у стенки, чтобы не позориться перед людьми, как дура, она обвела взором полный женихов зал, выбрала самого на её взгляд красивого и пригласила на белый танец.
Самым красивым и был её Вадька. (Вадим… Вадик… Вадичек…)
Вадик был парнем не промах. Он уже привык, что девки к нему так и липнут. Но Люська своей ухоженностью и непритворным изяществом приглянулась, и он, напившись вдоволь шампанского, процеловался с пьяной от любви Люськой почти до утра, а на следующую уже ночь она голой лежала в его объятиях и целомудренно расставалась с опостылевшей девственностью.