Кокон Кастанеды

Брикер Мария

– Часто у него случались обострения? – спросила Елена Петровна.

– В первые годы нашего супружества – стабильно два раза в год, но постепенно его состояние улучшилось. Артем научился контролировать себя, принимал транквилизаторы. Во всяком случае, когда был со мной, принимал. Мы уже давно не живем вместе, только работаем. Расстались, у каждого своя жизнь и отдельная жилплощадь, хотя официально мы все еще женаты.

– Почему вы расстались?

– Банально… перестали нуждаться друг в друге. Холмогоров, когда почувствовал себя нормальным, меня отпустил, и я ушла со спокойной душой, – пожала плечами Алена. – К тому времени я

уже закончила университет, работала редактором в газете, писала статьи, рецензии – в общем, была полностью самостоятельной личностью. Квартиру родителей (их уже не было в живых) Артем оставил за собой. Я в дедовскую переехала – Холмогорову она тоже по завещанию досталась.

– Выходит, Холмогоров вас недалеко отпустил, раз вы по-прежнему с ним рядом.

– Это бизнес, – возразила Алена. – Деловые отношения – это совершенно другое. Да, Холмогоров меня эксплуатирует по полной программе, но, во-первых, он платит мне деньги, очень хорошие деньги. Столько я нигде больше не заработаю. Редакторы не так уж много получают. Во-вторых, я привыкла ему подчиняться, а он привык, что я ему прислуживаю. Привычка – вторая натура, как известно. Потом, Артему так спокойнее, пока я работаю у него в программе, – он уверен, что контролирует меня. Когда Артем стал публичной персоной, он начал панически бояться, что правда о его психическом расстройстве выплывет наружу. Поэтому протокол, который вы настрочили, я не подпишу. И вообще не буду против него свидетельствовать, – вздохнула Цыплакова и улыбнулась, неприятно улыбнулась, с издевкой.

– Боитесь лишиться кормушки? – усмехнулась Зотова.

– Не ваше дело, – неожиданно сорвалась Алена. – Могу описать подробно свои действия! Да, это по просьбе Холмогорова я сняла в деревне Петрушево дом. Я долго искала в газетах и нашла. Здесь нет ничего противозаконного – моя работа заключается в том, чтобы выполнять его поручения.

– С какой целью Холмогоров дом снял? Почему именно в деревне Петрушево?

– Он сказал, что устал от популярности и хочет иметь такое место, где можно спрятаться и где никто его не будет доставать. Почему именно в той деревне – я не знаю. Сама я не публичный человек, но всякое бывает, как выяснилось, поэтому на встречу с хозяйкой поехала я, как секретный агент. Про свидетельницу я оговорилась не случайно. Я видела, как она шпионит за нами из окна. Она лбом к стеклу прилипла, когда мы из машины вышли. Я, правда, не предполагала, что она нас узнает. Стемнело уже.

– Опишите подробно, как развивались события в четверг.

– Артем позвонил мне вечером и попросил срочно приехать к нему. Я приехала. Дома у него была какая-то девица в халате. Он попросил меня отвезти их в деревню, объяснил, что эта девушка – героиня следующей передачи, что она уникальна, поэтому он хочет спрятать ее, чтобы другие журналисты девицу у него из-под носа не увели.

– Чем же эта девушка уникальна? Кто она? Как ее звали?

– Он ее Солнышком называл, – с отвращением сообщила Алена. – А кто она и чем уникальна – не имею понятия. Холмогоров толком мне ничего не объяснил. Сказал, что после все расскажет. Дергал меня, торопил. И девицу вытолкал из квартиры прямо так, в халате. Куртку только на нее свою напялил.

– Почему он именно вас попросил отвезти их за город?

– Опасался, что за ним следят. Блин, мне бы уже тогда понять, что дело пахнет керосином! Что у него очередной бред начался! Когда ехали, он всю дорогу дергался, смотрел

в зеркало заднего вида, словно его кто-то преследовал, торопил меня, чтобы я быстрее ехала. А я принципиально не нарушаю правила никогда. Но отчего-то повелась, поверила ему. Холмогоров несколько недель собирал материал для новой программы, о чем будет программа, он скрывал, но уверял, что нарыл что-то неординарное, настоящую сенсацию.

– По дороге вы где-нибудь останавливались? Заезжали куда-нибудь?

– Останавливались один раз, я продукты купила, в доме было шаром покати, только в погребе какие-то хозяйские заготовки.

– Вы в погреб спускались?

– Да, когда ключи от хозяйки получила, все внимательно осмотрела. А потом ключи Холмогорову отдала. А что?

– Холмогоров там бывал до того, как девушку туда повез? – проигнорировала вопрос Цыплаковой Зотова.

– Откуда я знаю? Когда мы приехали, он в доме довольно хорошо ориентировался.

– В каком магазине вы продукты покупали? – уточнила Елена Петровна. – Холмогоров с вами в магазин заходил или в машине оставался?

– В машине. А магазинчик ночной, у заправки, недалеко от поворота к деревне. В общем, добрались до места, и Холмогоров тут же отправил меня обратно. Сказал, что вернется в Москву на электричке. Что ему нужно кое-что сделать, завершить кое-какие дела. Я еще удивилась, потому что у него билет на пятницу был забронирован, в Берлин. Предложила забрать его утром или подождать. Он отказался и попросил, чтобы я больше в деревне не светилась. Я уехала, а он остался с этой девицей. Господи, что там произошло?! Вы говорили, что эту девушку убили в ту ночь? Неужели Холмогоров ее убил?! Псих! Псих ненормальный! – Алена вдруг застонала, согнулась на стуле и схватилась за живот. Лицо ее побледнело, на лбу выступили бисеринки пота.

– Вам плохо? Врача позвать? – Елена Петровна резко поднялась.

– Воды дайте, пожалуйста, – простонала Цыплакова. Зотова налила в стакан воды из графина. Алена покопалась в кармане, достала таблетку, запила. – Сейчас пройдет… – выдохнула редактор. – Когда нервничаю, желудок иногда прихватывает, язва… Что мне делать? Что мне делать, если он позвонит?

– Успокоиться и вести себя как обычно, Алена. Когда Холмогоров возвращается из командировки?

– Завтра. Завтра днем на поезде Берлин – Москва. Номер 13.

– А с какой целью он поехал в Берлин? – спросила Зотова и непроизвольно поморщилась, услышав номер. Вообще-то, она никогда не была суеверной; спокойно переходила улицу, если наперерез ей перебегала дорогу черная кошка, и в прочие народные приметы не верила, но сегодня душа отреагировала на несчастливое число ноткой пессимизма.

– Я не знаю, зачем он поехал. Пожалуйста, не говорите ему, что я все вам рассказала! Я не подпишу протокол и буду все отрицать. Не буду против него свидетельствовать. Он мой муж, я имею право!

– Право имеете, и закон в данном случае на вашей стороне, – заметила Зотова. – Но подумайте: что, если Холмогоров еще кого-нибудь убьет?

– Меня, например, если я открою рот, – нервно рассмеялась Алена. – У вас есть свидетельница, которая видела, что я Холмогорова с той девушкой привезла в деревню, разве ее показаний мало? Я все вам рассказала, теперь вы знаете, в каком направлении копать. Что вы еще от меня хотите?

– Имя врача.

– Какого врача? – растерялась Алена.

– Психиатра, который лечил вашего мужа от шизофрении.