Кокон
Шрифт:
— Разве что Вашингтон обходится без пыток, — пробормотал Коскинен.
— Вот в этом я не уверена, — жестко сказала Вивьен.
Он с удивлением взглянул на нее. Хоть они и разговаривали довольно долго, своего прошлого она почти не касалась. Коскинен решил про себя, что она родилась в благополучной семье и получила хорошее образование в какой-нибудь частной школе. Но учеба была прервана войной, а затем последовало несколько тяжелых лет — сначала в лагерях беженцев, потом в разбойничьей шайке, полурабыней, пока, наконец, не вмешалась полиция — бандитов отдали под суд, а Вивьен в Институт. Там ей дали жилье, питание, лечение, психиатрическую помощь и образование.
— На мой взгляд,
— Что ж, верно, — на лице Вивьен застыла вымученная улыбка. — Я сполна получила от всяких измов. — Она тряхнула головой, словно отгоняя непрошенные воспоминания. — Да, насчет Зиггера Он сегодня в очень плохом настроении. Его беспокоит исчезновение Кости.
— Кто это?
— Приятель Неффа. Помните, в том ресторанчике было двое ребят? Нефф вышел, чтобы вызвать подставное такси, и захватил вас. А Кости сопровождал вас до дверей.
— Да. Помню. Такой, коротышка…
— Вчера он отправился в город и к ночи должен был явиться. У Зиггера для него было другое дело. Но до сих пор он так и не вернулся. Исчез, пропал без следа.
— Убили?
Вивьен пожала плечами.
— Люди Зиггера обычно не принимают этой возможности в расчет. Зиггер должен знать точно. Конечно, Кости вполне мог нарваться на банду подростков или на отряд из Ньюхейвенского Кратера. Мы ведем с ними что-то вроде войны за контроль над Йонкерским уровнем… Ой, да ну все это к дьяволу! — Вивьен затушила сигарету. — И так плохо кругом. Правительство готово удавиться за доллар, а потратить этот доллар и вычистить все эти крысиные норы им недосуг.
— Ну, со временем они это сделают, — сказал Коскинен. — Просто у них никак руки не доходят. Все силы и средства уходят на поддержание Протектората…
— Вот насчет Протектората — не надо! — взорвалась вдруг Вивьен.
Коскинен удивленно уставился на нее. Она вся дрожала, ногти впились в ладони, из глаз, казалось, вот-вот ручьем хлынут слезы.
— Что случилось? — осторожно осведомился он и на шаг приблизился к ней.
— Если бы я верила в Бога, — сквозь зубы выдавила Вивьен, — я бы решила, что он ненавидит нас — нашу страну, все наше поганое племя. И из ненависти к нам он наградил нас доктриной Норриса, чтобы мы сами исполнили то проклятие, которое на нас лежит. Тем самым мы избавили бы его от этой неприятной обязанности.
— Что? Но ведь… то есть, Вивьен, я хочу спросить — а что же нам еще остается? Вы что, хотите, чтобы началась третья термоядерная война?
В его памяти сами собой всплыли слова, которые их заставляли зубрить наизусть на уроках современной политики в Институте:
«… обеспечить безопасность Соединенных Штатов. Поэтому, с настоящего момента и впредь, ни одно национальное государство не может иметь вооруженные силы свыше минимума, необходимого для решения внутриполитических задач. Любые попытки производить, накапливать вооружения, набирать или иным образом создавать армии или отряды, предназначенные для ведения агрессивных войн, будут расцениваться как военная угроза Соединенным Штатам, и лица, ответственные за подобные действия, будут подвергнуты аресту и судимы как военные преступники американским военным трибуналом. С целью предотвращения милитаристского заговора, Соединенные Штаты оставляют за собой право неограниченного контроля. Во всех прочих отношениях государственные суверенитеты будут полностью уважаться; Соединенные Штаты гарантируют неприкосновенность всех национальных границ, существующих на момент объявления данной Прокламации. Соединенные Штаты признают за любыми государствами право изменять границы по обоюдному согласию, а также право народов изменять формы правления в своих странах законным или даже революционным путем. Однако Соединенные Штаты оставляют за собой право судить, насколько каждое конкретное изменение сообразуется с их собственной безопасностью, и не допустят изменений, которые сочтут потенциально опасным для своего будущего и будущего остального мира».
Конгресс, Верховный Суд и все последующие президенты настолько усложнили доктрину Норриса, что со временем она стала настоящей юридической головоломкой. Но на практике все было гораздо проще, вооруженные силы сохранялись только у Америки, и они применялись там, где, по мнению президента, национальные интересы требовали немедленного вмешательства. Каждодневная работа по инспектированию, разведывательные операции, оценка данных и рекомендации правительству — здесь была прерогатива Службы Безопасности.
Вивьен ничего не ответила на вопрос Коскинена.
— Конечно, нам далеко до совершенства, — сказал он, — и, само собой, быть вселенскими жандармами мало приятно… За то нас и не любят. Но кому еще можно доверить такое дело?
Вивьен взглянула на него и сказала:
— ВК хотела разделаться с вами.
— Ну, в общем… да, действительно хотела. Но они не стали бы этого делать… то есть, я считаю, что лучше быть аккуратно пристреленным своими, чем оказаться в лапах какого-нибудь китайского пыточных дел мастера… Вы отлично понимаете, что я хочу сказать!
— Они убили моего мужа, — сказала она.
Коскинен замер.
— Хотите послушать, как это было? — бесцветным голосом спросила Вивьен, снова отводя от него взгляд. — После Института я получила работу в Бразилии — помощником атташе по делам науки. Джанио работал там инженером. Он был чудесным человеком — очень милым и слегка не от мира сего — ведь он был еще молод! Конечно, по возрасту он был ненамного моложе меня. Но Бразилия не очень сильно пострадала в войне, и ему не пришлось пережить всех ужасов послевоенных лет… Душа его не была отравлена так, как моя. И только с ним я снова — далеко не сразу — почувствовала себя чистой. Мы часто ездили за город, на реку, и слушали там птиц… Потом был этот дурацкий заговор. Служба наложила вето на добычу урановой руды в Сьерра-Дурадо на том основании, что у них и так не хватает инспекторов, и они не могут быть уверены, что часть руды не уйдет по нелегальным каналам и не будет использована для производства бомб…
Голос ее упал.
— Но инспекторов действительно мало, — сказал Коскинен. Бессильный перед ее горем, он подсознательно старался направить разговор в другое, более безопасное русло. — Инспектирование требует очень высокой квалификации. А квалифицированных специалистов всегда не хватает. А ведь даже одна-единственная страна — это огромная территория. Иначе откуда могли бы китайцы, например, иметь такую разветвленную сеть агентов и подстрекателей? Официально китайское правительство не признает, что поддерживает какие-либо подрывные организации, но всему миру известно, что втайне они их поддерживают. И мы ничего не можем с этим поделать, поскольку у нас не хватает людей, на то, чтобы контролировать сам Китай.
— Ой-ой-ой, — презрительно протянула она. — Да в Китае правительство честнее и компетентнее нашего, и неважно, что они всей душой нас ненавидят, никого их непроницаемые улыбки не обманывают. В большинстве других мест мы просто поддерживаем у власти шайки продажных бездельников. Почему? А потому, что мы знаем — они никогда не доставят нам неприятностей… и нам плевать, какое существование влачат народы этих стран. Такая жизнь не стоит того, чтобы жить. О, да, мы вовсю твердим о невмешательстве, но на практике… я была на дипломатической службе, и поверьте, знаю, о чем говорю.