Кокон
Шрифт:
— Мишка, айда к старому клубу девок ловить! — на ходу слышал Макс.
— Девок? А чего не здесь-то?
— Да здесь неудобно — знакомые все, а там нас никто не знает.
— Да уж, там — да… Пошли! Только надо Димыча из пятой квартиры позвать: у него кулаки здоровые! Слышь… А Лизка из девятого «Б» — такая краля уже! Может, ее подстеречь? И ходить никуда не надо.
— Говорю же — незачем тут светиться! К клубу идем!
— Но ведь Лизка…
А вот, чуть
— Пацаны! А давайте девок щупать!
О! И эти — туда же!
— Дак наших неинтересно.
— А мы не наших. Поймаем одну… класса из десятого…
Вот гады-то… Вот оно — российское телевоспитание, всякие там «Домы-2», «Школы» и прочее. Получайте теперь плоды!
— Не, ребята, я с вами не пойду.
— Что, испугался, маменькин сынок? Струсил?
— Кто струсил, я? А в морду? Нна!!!
Вот молодец, правильно! Хороший удар, смачный… Нахалюга аж улетел кувырком… Но тут же кинулся в драку, да и остальные не стали стоять в стороне.
Никто пацанов не разнимал — Тихомирову было некогда, а всем остальным, похоже, что наплевать.
Прибавив шагу, Максим свернул на Советскую — и там шатались алчущие толпы… Звенели витрины, трещали двери. Компании подростков гоняли на велосипедах, приставая к одиноким прохожим:
— Дяденька, дай закурить! Ах, не куришь? Тогда снимай пиджак и часы.
Классика!
К Тихомирову, правда, никто не приставал: уж больно внушительно тот выглядел — и рост, и мускулы, и кулачищи!
Сокращая путь, молодой человек прошел по поросшей чертополохом тропке и, протиснувшись через дыру в покосившейся от времени ограде, выбрался на аллею сквера и быстро зашагал к беседке. Странно, но никаких голосов и стонов слышно не было… неужели…
Так и есть! Беседка оказалась пустой. Ни охранников, ни девчонки. Что же, они ее…
С минуту Максим постоял, прислушиваясь, потом пожал плечами и собрался уже уйти, как вдруг…
Как вдруг услышал какой-то звук. Словно бы что-то хрустнуло. Сучок или ветка…
Кажется, там, на берегу пруда!
Пруд, конечно, был — одно название. Давно не чищенный и заросший ряской, с загаженными берегами — приютом алкоголиков и желающих укрыться от чужих глаз компаний подростков.
И вот там-то, на берегу, под раскидистым тополем, Тихомиров увидел девчонку. Босиком, в белых… точнее сказать, когда-то белых, а сейчас черных от грязи шортиках, в рваной майке… блондиночка. Только что изнасилованная целым скопищем молодых мужиков.
Девушка уже даже не плакала — стиснув зубы, прилаживала на суку веревку с петлей. Где нашла-то? Хотя тут, на бережку, всякой
— Здравствуйте! — подойдя ближе, громко сказал Тихомиров — а что он еще мог в такой ситуации сказать? — Не удержался, пошутил даже: — Помочь вам петельку приладить?
Девчонка безразлично повернула голову:
— Ну, помоги…
— А может, тебе утопиться лучше? Меньше возни. Только вот найти подходящий камень… Давай вместе поищем — так быстрее получится.
— Утопиться? — Глаза девушки удивленно расширились. — В этой вот водичке? Тут же грязь одна!
Ага! Тихомиров едва сдержал ухмылку — кажется, проняло. Хоть чуть-чуть, но начало есть:
— Может, пока перекурим? Вы курите?
— Курю. Давайте.
Они уселись рядом на какую-то корягу, Максим протянул девушке сигарету, и вдруг расхохотался — ни зажигалки, ни спичек он, конечно же, с собою не прихватил: бросил курить, так уж бросил, чего лишний груз таскать?
Молодой человек поднялся:
— Подождите, может, спрошу у кого…
— Нет! — Девушка неожиданно вскрикнула и ухватила Макса за руку. — Не уходите, пожалуйста… Вы, кажется, один нормальный человек здесь, все остальные — звери.
— У вас кровь… — Тихомиров кивнул на ноги девушки.
Та вдруг улыбнулась:
— Это месячные… не прошли еще. Я этим… этим… говорила… этим…
И, упав в ноги Максу, зарыдала.
А вот это — правильно. Пусть поплачет, стресс со слезами, глядишь, и уйдет.
Тихомиров погладил несчастную по волосам, по спине — худой и грязной, потом обнял за плечи и, сильно встряхнув, спросил:
— Ну? Выплакалась? Тебя как звать-то?
— Марина.
— Очень приятно, а я — Максим Андреевич. Родственники в городе есть?
— У вас?
— У тебя, чудо!
— Родители в Таиланде, прилететь скоро должны… должны были… Я вот из Москвы вчера только приехала, хотела им сюрприз сделать… Сделала…
Девчушка вновь собралась заплакать, но Макс быстро вмешался:
— А кроме них? Ну, дяди-тети, бабушки-дедушки?
— Бабушка была… умерла недавно. В Калиновке — после нее там дом остался. Хм… дом… Избушка.
— Вот туда-то тебе, Марина, и надо — в Калиновку, — хмыкнул Максим. — Огород небось запущен?
— Почему? Нет… там тетка одна присматривает.
— О, да ты, Марина, богата! Огород по нынешним временам — круто! Уж куда круче «лексуса».
— «Лексус» мне папа подарил. В мае еще, на восемнадцать лет.
— «Лексус»… Ты огородом-то хоть когда-нибудь занималась, чудо?
— Н-нет.
— А в лес за грибами-ягодами хаживала? Тоже нет? Ну и жизнь у тебя была… тяжелая! Небось все больше по ночным клубам, с этим паразитами — «золотой молодежью» — шлялась, так?
Марина кивнула: