Кокон
Шрифт:
Просторный холл коттеджа был украшен позолотой и лепниной. Сорванная с потолка огромная люстра тысячью хрустальных брызг растеклась по мраморному полу. В углу, не нужная никому, словно павшая лошадь, лежала мертвая женщина в распахнутом дорогом халате, а рядом с ней — мальчик лет десяти, тоже мертвый. Видать, просто подвернулись под руку, точнее — под камень или палку. Выскочили не вовремя, небось еще и сказали что-то…
— Господи… — Старичок в очках — тот самый — невольно перекрестился. — Все понимаю, но… Женщин-то зачем? Детей?
— Это не женщины и не дети, — обернулся
Приглядевшись, Тихомиров узнал в ней владелицу сети магазинов. Да уж, судьба…
То ли от крови, то ли от трупов этих или от смачного рабоче-крестьянского плевка Макс вдруг почувствовал себя дурно и, повернувшись, вышел на двор, а потом и на улицу, за ворота. Постоял, покачал головой и, махнув рукой, зашагал через сквер в город, к микрорайону типовых девятиэтажек.
Но и тут не ушел от экцессов.
Из деревянной беседки, окруженной десятком дюжих парней в черной, с зелеными отворотами униформе — охранников, доносились крики.
Максим повернул голову: прямо там, в беседке, охранники растянули абсолютно голую девчонку — блондиночку, что еще утром спас Макс, — и по очереди насиловали ее, сопровождая свои действия циничными комментариями и матюгами.
Вот это да! Собственные охранники…
Впрочем, Тихомиров уже ничему такому не удивлялся. И спасать никого не хотел — себе дороже, что он, Терминатор, что ли?
Просто прошел мимо. Нет, все же вернулся, спросил:
— Мужики, в городе хоть какой-нибудь транспорт ходит?
— Да никакой. — Один из охранников обернулся и, сплюнув, неожиданно предложил: — Девочку хочешь, брат?
Тихомиров ошарашенно кивнул на песочницу:
— Это вот эту что ль?
— Ее… Та еще сучка. Нас за людей не считала, смотрела как на мебель… А теперь вдруг: спасите-помогите… — Охранник снова сплюнул и усмехнулся: — Вот мы и помогаем, чем можем… Так будешь?
Максим пожал плечами:
— Так тут у вас, наверное, долго… А я спешу.
— Да уж не быстро. Зато девочка какая! Как говорится — из князи в грязи, вот так!
— Да уж… Слушайте, мужики… А потом-то вы что с ней?
— А ты как думаешь? — Охранник сурово сдвинул брови. — Девочка не из простых. А вдруг да все обратно вернется? Что нам потом?
— Да когда еще все вернется-то? — Тихомиров негромко засмеялся и махнул рукой. — Если вернется вообще… Да и думаю: амнистия всем тогда выйдет.
— Да ты что?
— Точно… А девчонка красивая. Я б ее потом взял. Продайте, а?
— Продать? — Охранник от удивления раскрыл рот, словно акула — пасть. — Обернулся к своим: — Парни, слышали?
— А и продадим! — громко заявил его коллега — дюжий, с небольшой бородкой, усач. — Смотря, правда, за сколько…
— Блок «Мальборо», пожалуй, дам, — почесав голову, задумчиво отозвался Максим.
Охранники переглянулись:
— Два блока!
Так и договорились — на вечер, и Тихомиров торопливо зашагал к себе. Просто жаль стало девку… Да и не хорошо это — дюжие мужики и…
В
— А квартплата? С квартплатой-то как же быть? — допытывалась востроносенькая старушка в резиновых сапогах и плаще. — Снимут с нас хоть часть за все безобразия?
— Снимут! — Лысоватый пожилой общественник с лицом профессионального сутяги уже забрался на поставленную у подъезда скамейку. — А не снимут — так будем жаловаться. Верно я говорю, товарищи?
— Верно, верно, Иван Кузьмич!
— А школа, со школой-то что теперь будет? Куда детей-то?
— Да будет школа. Ведь не говорили, что закрывают, — никаких объявлений нет.
— Вон, вон, смотрите, Калябкин идет, председатель ЖКХ. Давайте у него спросим! Здравствуйте, Александр Иванович! Вы, как власть, объясните народу: что вообще происходит-то?
— Да я не больше вашего знаю! — Председатель, плюгавенький мужичок в замызганном пиджачишке и серой фетровой шляпе, нервно дернул плечом. — Знаю, что не выехать пока из города, даже через виадук не выбраться, что вся власть на том берегу осталась: исполком, ну, мэрия, милиция опять же, комитеты разные…
— И кто ж теперь власть?
— А я почем знаю? Похоже, вообще никого нет.
— Ай-ай-ай, разве можно без власти-то? Кто же нами руководить будет?
— А никто! Сами, сами, товарищи!
— Господи, силы небесные! Спаси и сохрани!
— Это что же — и продуктов не завезут?
— Конечно, не завезут! Откуда они тебе их привезут-то?
— Так, в магазин…
— Да-да, в магазин! Айда, братцы!
— Так он же закрыт уже вроде…
— А мы откроем! Айда-а-а-а!!!
И снова вмиг собралась толпа — на этот раз уже у продуктового супермаркета. И снова полетели стекла — витринные и дверные. Решив не вмешиваться в происходящее, охранник благоразумно слинял, предоставив дорвавшимся до халявы людишкам полную свободу действий.
Прилавки — в первую очередь со спиртным и сигаретами — опустошили минут за пятнадцать, потом начались драки. Кого-то побили, у кого-то что-то отобрали, многих просто уже не пускали к прилавкам.
А кое-кто из счастливчиков уже примащивался прямо здесь, во дворе — в песочницах, у качельки — с водочкой, с китайскими маринованными огурчиками, с колбаской…
— А хорошие времена настали, братцы! Гуляй, рванина!
Насколько заметил по пути в сквер Тихомиров, подобное творилось по всему городу: немного выждав и запаниковав, народ совсем съехал с катушек и напропалую пользовался моментом — грабил магазины, склады, сводил счеты… Молодежь сбивалась в стаи, ловили по малолюдным местам девок — вот уж кому пришлось несладко! Привыкли — шортики, мини-юбочки, топики, джинсики с такой заниженной талией, что дальше и ехать некуда. Все это хорошо, конечно, до тех пор пока есть власть, законы, милиция… А когда все это пропало? И стал один закон — кулак?