Кокон
Шрифт:
Дождаться выстрела!
Ага… Теперь верзила должен перезарядить ружье, а тем временем…
Собравшись с силами, молодой человек выбежал из ельника и быстро проскочил дорогу, укрываясь в зарослях можжевельника…
— Ну наконец-то!
Чуть в стороне, метрах в трех от кусточков, с ружьем наперевес стоял Жердяй и кривил тонкие губы в ехидной ухмылке:
— А ну-ка, руки в гору! И без глупостей!
Сопя, вскоре подбежал и верзила, с разбега пнув Макса ногой в живот:
— У-у-у, гадина! Дед Мороз
Согнувшись, Тихомиров упал в снег, застонал — Витек ударил его еще несколько раз:
— А ну, говори: девку где спрятал?
— Да в лесу она. — Жердяй сплюнул в снег. — Где ей еще быть-то? Небось под какой-нибудь елкой прячется. К ночи сама к нам явится — или замерзнет, больше-то некуда деться.
— А чего нам до ночи-то ждать? — неожиданно хмыкнул верзила. — Вот он ее как раз сейчас и позовет! Покричит громко. Жердяюшко, ножика не найдется, а то я свой где-то посеял?
— Для такого случая сыщем!
Уголовник расстегнул ватник, вытащив из-за пояса охотничий нож, и тут же предупредил напарника:
— Смотри, эта сволочь верткая! Меня по лету так приложил… Едва выжил!
— А-а-а! Так это он был?
— Он!
— Ну, тебе и карты в руки! Постой-ка… — Верзила вдруг гнусно осклабился. — А может, нам ему ноги прострелить? Чтоб потом, в случае чего, снова не бегать.
— Хорошая идея, — согласно кивнул Жердяй. — Только… а вдруг Микол потом спросит?
— А мы скажем: бросился, защищались…
— И то верно…
— Слышь, ты, — Витек наконец обратился к лежащему в снегу Максу. — Не хочешь сдохнуть медленно и жутко, говори: кто еще с тобой был? Кроме девки…
Лысый уголовник Жердяй вдруг лениво зевнул:
— Да какая нам на хрен разница, кто там с ним был? Ну, мужик какой-то, и что? Ну, в лучшем случае доберется он с этой девкой до Калиновки… А там — достанем, дело техники.
— Вообще-то верно.
Эта фраза беглеца сильно озадачила и насторожила. Значит, в Калиновке вовсе не так уж и безопасно. Наверняка у Микола там есть свои люди — соглядатаи, шпионы. Или просто какой-нибудь старичок постукивает иногда за мзду малую.
— Что ж…
Верзила вскинул ружье, но выстрелить не успел — уголовник неожиданно схватил его за руку:
— Постой! Дай-ка лучше я… У меня с ним ста-а-арые счеты. Вот сейчас, прямо в колено… Ой как он сейчас завоет, ты услышишь, Витек! Ой как…
Максим подсек Жердяя ногой и, вскочив, бросился в можжевельник… Грохнувший выстрел сбил на елках шишки.
Максим ткнулся в снег, ожидая второго заряда — должен же выстрелить верзила. Что-то не стрелял… Почему медлит, гад?
— Стреляй, Витек! Стреляй! — истошно заорал уголовник… И почти сразу же голос его странным образом изменился: — Витек… ты что это, Витек? Ты что?
Не дослушав, Тихомиров вскочил на ноги, кинулся за деревья, резко ушел вправо, затем влево… петлял… А выстрела
— Макси-и-им!!! — позади прозвучал женский крик.
Олеся!
Больше некому!
Достали они ее, что ли? А что же Петрович?
— Макси-им! Макс! — а это уже мужской голос. И, кажется, инженер…
Беглец высунулся из-за сосны:
— Петрович! Олеся!
— Мы здесь, здесь! Давай сюда.
Проваливаясь по пояс в сугробы, Тихомиров зашагал обратно к можжевельнику. Странно, но он совсем не чувствовал холода — может быть, на нервной почве?
На поляне, у кустов можжевельника, о чем-то негромко переговариваясь, беглеца поджидали четверо: Григорий Петрович, Олеся, и — Макс не поверил своим глазам! — хрупкая блондинистая девчонка, весьма знакомая, и с ней — мальчишка лет двенадцати. Оба одеты в какие-то старушечьи полушубки из собачьих шкур, в валенки, у обоих за плечами — луки и колчаны! А в спине, между лопатками упавшего в снег верзилы, торчала стрела!
— Это вы его что ли? — подойдя ближе, Максим кивнул девушке.
Та улыбнулась:
— Мы… Я то есть. Вы меня не узнаете? Я Марина.
Марина… Ах, ну да, ну да — та самая девчонка, из «новых русских», которую Максу когда-то не удалось спасти от группового изнасилования, однако вполне удалось — от самоубийства. Ну да, ну да… Она же еще потом говорила, что разрядница по стрельбе из лука. И что на сафари с отцом ездила… в Кению что ли…
— И как вам здешнее сафари, Марина?
— По второму промахнулась, жаль! — Девушка жестко сжала губы. — Хотела сначала поговорить, расспросить кое-что.
— А я бы достал! — неожиданно засмеялся пацан… Ммм… тот, детдомовский. Лешка! Значит, эта Марина его тогда и приютила… у нее же, кажется в Калиновке дом, бабушкино наследство.
— Нет, ну точно попал бы!
— Цыц! — Без лишних слов Марина отвесила парнишке подзатыльник. — Рановато еще тебе… по людям.
— Так это разве люди?
— Я кому говорю? Рановато!
— Да ла-а-адно…
— Что, не слушается? — улыбнулся Петрович.
— Да вообще-то слушается. — Марина взлохматила пареньку волосы. — Хотя воспитатель из меня вряд ли очень уж строгий. Ну что, идем? Нечего тут без нужды торчать!
— А с этим как же? — Максим кивнул на труп.
— Да никак. — Охотница пожала плечами. — Это уж не наши проблемы — их.
Пока шли, настороженно оглядываясь на оставшийся позади лес, Петрович вполголоса рассказал, как тут все произошло. Да, в общем-то, и нечего было особенно рассказывать: охотников он встретил, едва перешел шоссе, сразу же у повертки к деревне. Обоих, и Марину, и Лешку, инженер знал еще с лета, с тех пор как те поселились в старой избе покойной старушки Ефимовны, которую в Калиновке знали и уважали все.