«Коламбия пикчерз» представляет

Полякова Татьяна Викторовна

В гостиницу мы вернулись ближе к утру. Ждали милицию, они ехали в объезд, и на это ушло много времени. Потом мы давали показания, в общем, часам к шести валились с ног от усталости. Разочарованию нашему не было предела. Больше всех убивался Козлов, выглядел он совершенно невменяемым, так что милиционеры задумались, куда его отправлять: может, сразу в психушку? Он мог говорить только о кладе, который, к сожалению, оказался лишь легендой. Однако кое-что нам все-таки удалось угадать: Наташа действительно застала Козлова в раскопе. Пригрозила, что все расскажет Волкову, а он в ответ заявил, что о ее встречах с Петренко сообщит матушке. Они поссорились, он толкнул ее, и девушка погибла. Козлов пришел в

ужас. Разумеется, он боялся разоблачения, оттого и решил написать на кресте цифру «25», думая, что вера местных в проклятие, которое настигает всех, находящихся в родстве с бывшими охранниками, отвратит от него подозрения. В том, что клад существует, он ничуть не сомневался, потому что не раз слышал рассказ о находке от своего деда. Но где конкретно находится клад, не знал. Зато с вниманием отнесся к легендам, и рассказ о Ефросинье навел его на кое-какие размышления. Тут еще Волков подлил масла в огонь, когда сказал, что могилу Ефросиньи они в раскопе как раз и обнаружили. В общем, Козлов совершенно уверился, что клад там. Увидев возле монастыря Петренко, он решил, что Наташа успела сообщить ему о находке, и поспешил избавиться от конкурента.

Выходило, что Слава был прав, говоря о проклятье золота. Клад так и не нашли, а два человека погибли, третий в больнице, Козлова же хоть сейчас вези в сумасшедший дом.

Рухнув в постель, я мгновенно уснула и глаза открыла, когда часы показывали полдень. Поднялась, решив сходить в туалет, и заметила записку под дверью. «Не решился вас будить, поэтому прощаюсь письменно. Счастлив, что судьба подарила мне знакомство с вами. Эти несколько дней я буду помнить всю жизнь. Спасибо вам за все, вы самые красивые девушки во Вселенной, а какие умницы… я влюблен в вас обеих, жаль, что Анфиса уже замужем, а Жене надо ждать своего суженого еще целых четыре года и семь месяцев. Обнимаю вас нежно и целую. Навеки ваш. Илья».

– Что это? – приподняв голову с подушки, спросила Женька. Я протянула ей записку.

– Ваш Илья, – скривилась она. – Даже телефон не оставил. Вот поросенок.

– Мы можем узнать его адрес у Веры, – предложила я, очень хорошо понимая состояние подруги.

– Больно надо, – презрительно фыркнула Женька. – Нам, собственно, делать здесь тоже больше нечего. Когда паром отходит?

Мы позавтракали, собрали вещи и отправились в путь. Настроение победным назвать было никак нельзя, хотя с тайнами мы разобрались, а за Игорем и Петренко менты обещали приглядеть, чтобы те не сбежали. Женька молчала, сурово хмурясь, и я к ней с разговорами не лезла. Мы уже въезжали в Марфино, когда позвонил Волков.

– Девчонки, вы где? – спросил он взволнованно.

– В Марфино.

– Слава богу, недалеко уехали. Можете остаться еще на денек?

– А что такое? – в ответ заволновалась Женька.

– Я еще раз все как следует проверил. Так вот, клад никак не мог быть под этой плитой, потому что она находилась в северной части храма, в притворе, а его разобрали первым, задолго до того, как произошел взрыв. Понимаете? Искать надо в соседнем раскопе. Мы сейчас же приступаем, там все уже расчищено. Слышите?

– Нам-то что делать? Назад возвращаться? Паром теперь только вечером…

– Ждите в Марфине. Будут новости – я позвоню.

– Что скажешь? – спросила Женька.

Я пожала плечами:

– В принципе, можно переночевать здесь, а завтра с утра поедем домой.

Мы сняли номер в гостинице и стали ждать звонка. Последний паром ушел в Рождествено, а Волков все не звонил. Женька несколько раз набирала его номер, но Волков был вне зоны досягаемости, что и не удивительно, раз мобильной связи в Рождествене нет. Поужинав и немного побродив по городу, мы легли спать, решив завтра ехать в монастырь. Утром нас разбудил Волков:

–

Вы где?

– В гостинице. Чего вечером не позвонил? – накинулась на него Женька. – Нашел что-нибудь?

– Нашел. Я в городе. Сейчас подъеду. Говорите, куда.

В его голосе не было и намека на триумф, так что я заподозрила, что в Марфине мы остались напрасно.

Волков пришел минут через сорок, устроился в кресле и с печалью посмотрел на нас.

– Не томи, – нахмурилась Женька. – Что там с гробницей?

– Подняли несколько плит, показавшихся нам перспективными, и под одной из них действительно обнаружили захоронение. Странное. То есть кости очень странно расположены, как будто человек лежал, свернувшись калачиком.

– О господи, – ахнули мы в два голоса. – Значит, это правда? Возлюбленный Ефросиньи унес ее тело, а в гробнице похоронил подлеца-дядю еще живого? Мы же тебе легенду рассказывали.

– Ага, – кивнул Волков без малейших признаков радости.

– А клад? – полезла к нему Женька. – Что-нибудь, кроме костей, там было?

– Горшок.

– Просто горшок? Пустой?

– Не совсем.

– Да ты будешь отвечать по-человечески? – рассвирепела подруга.

– Боюсь, что над нами кто-то подшутил, – вздохнул Волков. – Кости вроде старые, и горшок старый, еще под плитой петух был со свернутой шеей, судя по виду, дня четыре он там лежал, не больше. А в горшке находилось вот это. – Волков достал из кармана клочок бумаги и протянул нам. На нем была нарисована улыбающаяся рожица, наподобие тех, что есть в каждом компьютере. – Извините, что заставил вас задержаться, – вновь вздохнул Волков. – Если будут интересные находки, я вам позвоню, чтобы вы смогли о них написать.

Он поднялся и ушел, а Женька простонала:

– Петух, – и рухнула в кресло, в котором только что сидел Волков. – Анфиса, ты что-нибудь понимаешь?

– Нам нужна подробная карта области, – рявкнула я.

– Зачем?

– Чтобы знать, как добраться до охотхозяйства «Заречье».

– Слава… – пролепетала Женька. – Ну конечно, проклятый колдун. Вот тебе и петух. Одна живая душа за другую.

Карту мы купили тут же в гостинице, в туристическом киоске, и сломя голову полетели в соседнюю область. Времени на дорогу ушло достаточно, так что в «Заречье» мы оказались только в третьем часу. Оставили машину возле ворот и пошли к калитке. Рядом с ней была сторожка, откуда, заметив нас, появился мужчина.

– Здравствуйте, – сказала я. – Мы бы хотели видеть Велесова Вячеслава Ивановича.

– Славу? – улыбнулся мужчина, кивнув нам. – Опоздали вы, девушки, отбыл Слава, еще вчера. Часов в двенадцать утра. Сын за ним приехал.

– У него есть сын? – ахнула Женька.

– Есть, живет где-то за границей, вот в отпуск приехал, повидаться. У Славы квартира в областном центре, они туда подались, Слава отпуск взял.

– От вас позвонить можно? – нервно кусая губы, спросила я.

– Можно. Только ни адреса Славы, ни его телефона я не знаю. Он говорил, что квартиру сдает, а сам здесь жил постоянно.

– Звони Вере в гостиницу, – сказала я Женьке. – Спроси фамилию Ильи.

Женька отправилась вместе с мужчиной в административное здание, а вернувшись, сообщила:

– Фамилия его Власов. И что?

– В чувстве юмора ему не откажешь, – усмехнулась я.

– Хоть убей, Анфиса, я не понимаю, при чем тут чувство юмора?

– Святой Власий или Влас – это наш христианский Велес. Ты что, забыла?

– Ах он мерзавец! – заголосила Женька, изрядно напугав егеря. – Провели нас на голубом глазу… А мы-то, дуры, поверили на слово всем его рассказам. Фамилию и ту узнать не потрудились. Ну, аферисты… папуля с сыночком… Надо в милицию звонить, их поймают, обязательно поймают. Объявят розыск, операцию «перехват» и все такое…