Кольца Анаконды

Горюнов Юрий

Я был несколько удивлен, когда после нескольких гудков мне ответил женский голос:

— Слушаю.

— Могу я услышать Тима? Это Алекс.

— Мне очень жаль, но нет.

— Почему?

— Потому что здесь, таких нет, — услышал я сочувствующий голос.

— Извините, значит, я ошибся номером.

Никакого шифра с моей стороны не было, это был сигнал, что мне нужна встреча. Через пару дней я должен снова позвонить и получить ответ, и я его получил, позвонив, но на этот раз ответил мужской голос.

— Слушаю.

— Здравствуйте, я могу поговорить с Брюсом?

— Такого

нет. Вы какую последнюю цифру набрали?

— Двойку.

— А надо тройку. Набирайте номер, который знаете точно.

И все. Значит, информация получена, и ответ для меня в тайнике под номером три. Ответ будет положен завтра, потому пока я не позвоню, тайник будет пуст.

На другой день я в туалете одного из магазинов вынул данные. Когда подъехал к дому, уже стало темнеть и, войдя в квартиру, я, задвинув шторы, достал записку. В шифровке сообщалось, что встреча будет в кафе, указывался район и время 14–00. Прибудет известный мне человек.

Теперь надо быть во много раз более внимательным. Причины были. Я никогда не расслаблялся и всегда привык проверять, нет ли хвоста. Слежку за собой я заметил уже на следующий день после начала сотрудничества с компанией «Метроном». Значит, ФБР начало активную проверку всех, кто имеет отношение к «Метроном», и, следовательно, они пока не знают кто агент. Они дали мне возможность войти, и смотрели, с кем я буду общаться, чтобы по возможности смотреть на поведение сотрудников, да и за мной присмотреть нужно. Они выждали, сделали анализ, и пошли на контакт. Вот тогда и состоялась моя встреча с агентами ФБР около дома.

10

Я сидел в небольшом кафе в одном из районов Нью-Йорка, а именно Статен — Айленде. Этот большой остров был малонаселенным и сохранил еще одноэтажные здания. Здесь легче было увидеть, есть ли слежка. Через стекло я смотрел на моросящий дождь, который порывал асфальт, загоняя прохожих в укрытие. Дождь был мелким и не доставлял радости настроению. Народу в кафе было мало и я, заняв дальний столик, мог предаваться своим размышлениям. Время до встречи у меня еще было.

— Вам налить еще? — услышал я голос и, приподняв голову, увидел стоящую рядом официантку: миловидную женщину лет тридцати с каштановыми волосами и выразительными глазами. В руке она держала стеклянный кофейник. Посмотрев, что в моей чашке уже пусто, кивнул головой:

— Не помешает.

Она налила и произнесла: — В такую погоду хочется всегда чего-то теплого, что согреет. Судя по вам, тепла на душе не заметно.

— Я не сторонник ее разогревать, а то, как бы потом не пришлось тушить.

Она мило улыбнулась и ушла, а я, отпив из чашки, снова повернулся к окну.

Время шло. Не так много я мог себе позволить, чтобы его расходовать. Основная задача мне была ясна — обосноваться в США, сориентироваться. Это я выполнил. Теперь появилась еще одна задача. Майкл был прав, сказав, что моя спутница жизни — работа. А как могло быть иначе? Только работа могла показать, что я профессионал.

Допив кофе, и подойдя к стойке, я рассчитался и вышел. Дождь закончился, а время приближалось к

встрече. Я хотел издалека посмотреть, кто придет на нее. Самого меня узнать было сложно. Когда после легкого грима я посмотрел на себя в зеркало, то на меня смотрел мужчина в кепке с коротко стриженными усами, на правой щеке у самого глаза, краснел след свежей царапины; ничто так не запоминается, как дефект на лице. Искусству гримироваться меня научили давно, и не раз применял его, опыт был, но важно было не перестараться. Самый минимум. Гримировался я в гостиничном номере, сняв его на сутки. Гостиницу я выбрал маленькую, предварительно проверив, есть ли запасной выход, он был и выход на задний двор. Я открыл дверь, и, не проходя мимо администратора, оказался на улице. Сотовый телефон оставил дома, это только наивные полагают, что если его выключить, то не найдут. Найдут. Кому надо найдут, поэтому со мной не было никаких средств связи.

Я прошел два квартала мимо невзрачных домов и остановился на углу дома, откуда мне хорошо был виден вход в кафе, где должна состояться встреча со связным.

Без пяти два, возле кафе остановилась машина, и из нее вышел мужчина, не осматриваясь, беспечно зашел в кафе. Я узнал его — это был Алексей. Разумно, он в последнее время и был моим связным инкогнито. Выждав еще несколько минут, и осмотрев улицу, я пересек ее и вошел в кафе. Алексей сидел за дальним столиком, но не у окна. Народ в кафе был.

Я прошел к барной стойке, взял виски и, повернувшись, посмотрел в зал, словно выбирая куда присесть, а потом со скучающим видом человека, которому хочется поговорить, направился к столику, за которым сидел Алексей.

— Разрешите?

Он посмотрел на меня и ответил: — Извините, но я хотел бы посидеть один.

Наш разговор за шумом музыки не был слышен и я, не спрашивая, сел напротив.

— Понимаю, но одиночество только усиливает грусть, а собеседник позволяет от нее отвлечься. Воспользуйтесь таким шансом, попробуйте. Может быть, беседа со мной будет интересной.

Услышав голос, он лишь произнес: — Ну, да, а как могло быть иначе. Глупо чтобы ты был при своем лице. Я как-то не подумал.

— Лицо надо иметь, но ничего, кто-то из двоих должен думать. Сегодня это я, а ты отдыхай.

— Отдохнешь тут.

Под звуки блюза я спросил: — Ты здесь в качество кого?

— В качестве торгового представителя, но под чужим именем. Прибыл на прямую, не было времени через третьи страны.

— Хвост есть?

— Я проверялся.

— Верю, но не доверяю никому в таких ситуациях. Никому и ничему.

— Тебе иначе и нельзя.

— Не будем затягивать время. Ты знаешь того, кому я должен помочь?

— Откуда!

— Тогда знаю я.

— Да ты что! Вычислил?

Я кивнул головой.

— Но это могут сделать и другие.

— Могут, но не все так просто. Если у них нет своего соглядатая, а такого если и не было, то должен появиться, узнать его трудно. Манеру знать. Опыт нужен. Им самим светиться — привлечь внимание, а явного у них ничего нет, только присматриваются. Сам понимаешь, что если ты не знаешь, то я не скажу.