Кольца Мирты

Горовая Ольга Вадимовна

Эхо ее смеха словно бы отбивалось от стен, высокого потолка, не усиливаясь, но будто наполняя пространство вокруг них куражом и весельем, счастьем, которое сверкало у Инди в глазах, в изгибе губ читалось… Потому что он рядом…

И вот это послужило для Ройса последней каплей! Самым сильным афродизиаком! Не в силах больше держать себя в узде, он рванул принцессу на себя. Да так, что она рухнула на него, задохнувшись в этом смехе. Обхватил обеими руками. Сжал одной ее талию с новой, какой-то несвойственной для себя жадностью. Второй ладонью, всей пятерней, обхватил ее щеку и буквально напал на рот Инди, на эти распахнутые, смеющиеся губы,

глотая и слизывая и ее смех, и тихий стон, который тут же вырвался из горла принцессы, и это золотистое сияние, сладкое, словно мед! И с каждым разом, с каждым их новым поцелуем его лишь сильнее накрывало каким-то жестким и грубым, тяжелым и алчным вихрем непреодолимой потребности в ней. Уже почти нужды!

Так, что пальцы все крепче стискивали тонкий стан, сминая материю платья, пока кровь бурлила, бушевала в голове, груди, терзая тело и чресла, обжигая желанием пах, да… Но и грудь разрывало на части какой-то невыносимо-сильной потребностью только в этой женщине! Четким пониманием, что никто и никогда не сможет заполнить эту пустоту внутри него, кроме его хрупкой, сильной, стойкой, смешливой принцессы, совершенно не боящейся бросать вызовы! И когда только успела проникнуть так плотно и глубоко ему в грудную клетку? Загадка. Но решение состояло в том, что даже если тут замешана эта их таинственная сила Мирты — ему, Ройсу, без разницы! Когда тебе такой подарок дают, его надо хватать обеими руками и цепко держать пальцами… Даже если цена окажется неподъемной.

Что он сейчас и делал, собственно.

— Я должен доставить Вас в покои, Ваше Высочество, — непонятно, ей или себе попытался напомнить Ройс, а сам уже подтолкнул, увлек принцессу за одну из громадных колон.

Прижал ее к камню с этой резьбой, чтоб еще плотнее к себе притиснуть, дав все же опору обоим, еще полнее собственные руки ею наполнил, потому что хотел целовать жарче!

— Ну почему ты не можешь меня «Инди» называть?! — даже с каким-то возмущенным отчаянием, прошептала она вдруг ему в губы.

А Ройсу от этого как жидким огнем в голову ударило! Прижал пальцами ее губы, заставляя молчать, потому что опалило, разорвалось внутри, растекаясь с бешеным ревом по венам, как взрывается и горит лава, извергаясь из вулкана:

— Я же предупреждал, — хрипло и отрывисто рыкнул он, убрал пальцы, сжав ее затылок, впился вновь алчным ртом в ее губы, ловя, выпивая рваный вздох.

Оторвался, короткими и даже грубоватыми (потому что терпения уже — ноль, нет его!) поцелуями-рывками прошелся по ее щеке, скуле, сорвался на шею, вырывая из груди Инди новый стон. Не понять: то ли в сиянии этом их тела, то ли в огне, который он каждым членом ощущает, пылает, желая большего… Все! И плевать! Можно здесь и сейчас! Все мышцы каменные: к себе прижать, стиснуть, больше обнять, чтоб ни одна клеточка вне его рук или тела! Пах — что та колонна за ее спиной — каменный. Хочет Инди, жаждет так, как и первую свою женщину не хотел, точно! И даже больше жаждет… и в мере, и в вариантах.

— «Инди» — для меня равносильно «моя»! И тогда мне уже на все и всех плевать станет! — хрипел дико. Грубо слова падали. Не специально. От нехватки воздуха, ее сладости, нужды в большем! — И вы для меня не принцессой будете, а моей! Женщиной, женой, частью… И плевать мне будет на статус и попытки приказов, на мнение окружающих или какие-то там традиции с законами. Для меня принцесса — ноль, всего лишь задание. Моя женщина — все…

Оторвался. Хотя, — пустыня Буаде! —

где силы взял, чтоб от ее кожи отлепиться?! Уставился в глаза Инди, одурманенные, горящие, затянутые поволокой страсти, веселья и какой-то нереально сумасшедшей радости. Щеки пылают, волосы облаком вокруг ее лица, губы… Огонь просто! Алые, натертые его жадными, резкими, собственническими поцелуями!

Что он несет? Какая разница? Уже ясно, что не отпустит ее никуда и никогда!

— Ты и так мои приказы ни во что не ставишь, — еле слышно выдохнула она в ответ, задыхаясь. И такая лукавая улыбочка, что невозможно удержаться — нужно снова целовать! — Да и твоей быть — мне хочется больше, чем командовать…

Договорить он ей уже не дал — это было выше выдержки и любых пределов. Обхватив лицо Инди теперь двумя ладонями, он всем телом вжал ее в колонну, а сам вновь напал на улыбающиеся губы принцессы. Только в этот раз, после ее слов и такого безоговорочного, по сути, согласия, сорвало все ограничения! Рот на рот, и языком между ее губ ворвался сходу. Огладил зубки, надавил на щеки пальцами, заставив раскрыться для него шире, выпивая, в себя втягивая и ее стоны, и само дыхание принцессы Мирты!

Понимал, знал, что переигрывает ее по всем фронтам, имея преимущество опыта и жизни, и все равно не мог сейчас остановиться, чтобы дать Инди передышку. Зарылся в волосы пальцами, заставил ее прижаться к нему так, что тела друг в друга втиснуты. А Инди не противится, глаза одурманенные, полуприкрытые, завороженные их страстью так, как и его сама она завораживает! Юбки треклятые мешают! Хочет ее, а не эти оборки и шелка ощущать… Но раздражение на ткань помогает себя хоть как-то в руки взять: он точно не планировал раздевать свою женщину здесь, в каком-то проходе, ставя ее под угрозу случайного чужого взгляда, как бы самому мозг не срывало!

Замер, прижавшись лбом к ее лбу, дыхание обжигает легкие, горло. Губы в миллиметрах, но он пытается удержаться, чтоб по-новой в омут ее сладости не рухнуть.

— Пошли, нам стоит добраться до твоих покоев, — хрипло так, словно голос в бою сорвал, раздавая указания. — Да и мне еще отчет принимать, осталось совсем немного, скоро Фил вернется. И нам лучше быть в покоях, а то мои люди поисковую операцию устроят… Перевернут к демонам этот ваш Дворец, — стараясь добавить легкости в голос, поддел ее.

Как бы его не скручивало желанием, а видел, что Инди припечатало — ей самой нужен перерыв, чтобы принять и осмыслить такой ураган чувств. Вместить в себя и по полочкам уложить, чтобы дальше их воспринимать без перегрузки. Если он что и понял за это время, так то, что принцессе было внове испытывать подобные чувства. И как бы сильно данный факт не тешил его мужское самолюбие, Ройс испытывал необходимость в первую очередь защитить и уберечь Инди от всего, даже от самого себя и ее собственных эмоций на изломе. И вовсе не потому, что его для ее охраны в Мирту пригласили.

Инди не спорила в этот раз. Просто крепко ухватилась за его руку, опираясь на Ройса едва ли не всем телом, и позволила ему вести ее, только указывая направление.

Обоим уже казалось правильным и естественным золотистое сияние, разливающееся от сплетенных рук.

— Значит, Мирта оказалась благосклонной к нашей принцессе, — его тучный собеседник поджал губы, пристально наблюдал за парой, торопящейся по восточному проходу. Тяжко вздохнул, вытерев со лба испарину тонким платком.