Кольца Мирты
Шрифт:
Династия Правящего Дома Мирты не должна прерываться, это все понимали. И только Марти мог обеспечить прямую линию потомков, связанных с самой Пресветлой. Ни одна принцесса Мирты не рожала еще ребенка. Сила Пресветлой занимала все в наследнице, поглощала потенциал и саму женскую суть. И даже если богиня одаривала принцессу благодатью, никогда, ни единого разу у принцесс не рождались дети… Это не заботило его ранее, только сама жена, возможность быть с ней, делать Инди счастливой — имело значение для Ройса. И он благодарил в душе богиню за счастье, дарованное им…
Сейчас же — проклинал всем, что в нем осталось! Потому что Инди не была нужна Мирте настолько, как ее брат, так как не смогла бы продлить линию.
Какого проклятого демона он вообще позволил себе поверить, что ему может повезти?! Безродному наемнику из захудалого мира?! Почему вдруг решил, что провидение окажется настолько благосклонным?! Разве Ройс идиот? Или жизнь ему мало свое истинное лицо показывала?!
Но ничего из пережитого ранее, даже смерть брата, не могло и отдаленно сравниться с болью, раздирающей ныне суть наемника беспрестанно.
Ройс пылал изнутри гневом, яростью, ненавистью ко всем! Он ненавидел Марти, выжившего там, где умерла Инди! Проклинал Марена, нашедшего новый смысл в наследнике и предавшего память об Инди целесообразностью! Даже Алекса, полного теперь надежды и воодушевления. И, что разрушало еще больше, он ненавидел своих верных друзей, вытащивших его и не позволивших Ройсу умереть вместе с женой!
Но больше всего он ненавидел ту, что была напрямую повинна в гибели любимой — Катализу.
От ненависти к этой женщине его живот скручивало узлом. Вся его боль и безумное отчаяние выплескивались, находили «дрова» для сжигающего его пламени в этом изматывающем порыве отомстить, уничтожить, заставить содрогаться в таких же конвульсиях потери и боли!
И то, что он привык, до костей вбил в себя навык скрывать и прятать истинные эмоции и чувства от окружающих, лишь добавляло жара этому пламени, испепеляющему его изнутри.
Никто и никогда не понимал, эмоции какой силы обуревают наемника — это было залогом его выживания и успеха. Всех и всегда, даже сегодня, обманывала его невозмутимая маска. И Марен не уловил, не понял. Только Инди чувствовала и понимала его…
Ройс уперся разбитыми руками в узкую расщелину в скальной породе, очевидно, заменяющую здесь окно. На небе не было ни луны, ни звезд, холодные осенние тучи затянули все, скрывая любые проблески света. Хорошо для отрядов, которые они разослали в разведку… Но отчего-то эта тьма лишь больше усиливала его ярость и отчаяние, делая меру внутренней боли почти невыносимой.
Ройс задыхался все сильнее!
Резко ухватился за ворот рубахи, рванул, отрывая пуговицы… Бессмысленно. Воздуха в легкие не поступило больше. Ничего не помогало, проклятье! Но и это напомнило ему о жене и о том, как часто по ее «вине» ему приходилось поначалу латать собственные сорочки…
Втиснув кулаки в камень до того, что кожа начала сдираться уже из-за одного лишь усилия и давления, он закричал, пытаясь выпустить, выплеснуть наружу хотя бы частицу этого отчаяния!
Но из сдавленного горла, из скованной груди не вырвалось ни звука, один надсадный, глухой хрип, полный муки и боли…
Умертвие…
Ходячий мертвец, которого никак не упокоят в могиле рядом с той, кто значил для Ройса больше собственной жизни. И сколько бы разум не приводил доводов, что теперь у него есть цель и причина бороться, есть еще один веский повод отомстить, — облегчение не наступало. Он все так же пылал изнутри, практически ощущая, как это яростное пламя облизывает, пожирает, обугливает его кости и мышцы, выпаливая черные следы на кишках и внутренностях, в пепел превращая сердце…
Понимая, что не в состоянии сейчас находиться в замкнутом пространстве, иначе окончательно обезумеет; испытывая непонятное и невыносимое желание двигаться, Ройс выскочил в коридор, почти уверенный, что любой встречный увидит огонь, подтачивающий его разум… Однако коридоры и переходы Храма были пусты, а стражники… Что ж, он сам расставил посты и точно знал, как пройти, чтобы не попасться тем на глаза.
Вот только куда его несло непонятное, мятущееся ощущение боли и отчаяния? Куда подстегивала торопиться изгладывающая ярость? Храм нельзя было покидать. Рано проявлять себя, это разрушит весь план… И разум, несмотря на всю боль, сотрясающую душу и тело Главы стражи внутреннего круга, об этом помнил.
Тогда что он делает на пороге прохода? Того самого, который так недолюбливал, приводя жену в Храм?! Как оказался здесь? Для чего?
Ройс удивленно оглянулся, как только что очнулся от какого-то сна. Боль и ярость не стали меньше, но их пламя будто бы пригасло на мгновение, сбитое удивлением, как ногой сбивают угли жара…
Стражники стояли в тридцати метрах по коридору дальше, не выказывая ни малейшего удивления его присутствием. Ройс, кажется, даже помнил, как что-то сказал тем, когда проходил мимо. Не объясняя свое появление, нет, он и не должен был делать нечто подобное. Просто перекинулся парой слов, словно бы не было ничего странного в его внезапном появлении здесь глубокой ночью.
И все же… что привело его сюда? Сам понять не мог.
Неужели Ройс действительно собирался покинуть Храм, чтобы в одиночку отправиться мстить Катализе и той, возведенной ею на герцогский престол? Учитывая все нюансы, такой порыв казался бы абсурдным… Однако горящее внутри пламя ненависти, которой он не знал никогда ранее; боль, кислотой выжигающая его душу и нутро, находили подобное намерение не таким уж и безумным. Отчаяние, безнадежность и злость толкали Ройса к немедленным поступкам. Разве он и так не достаточно медлил?!
Ройс сам не понял, когда шагнул на порог.
Остановился, вновь оглядываясь. С этого ракурса проход в скале казался спокойным, просматривался только последний, самый ровный отрезок…
Застыл, размышляя.
Идти одному — глупо. И он не достигнет желанной цели. Несмотря на все его умения и навыки, независимо от опыта, в одиночку Ройсу не одолеть сотни воинов, которых заговорщики смогли привлечь на свою сторону. Разум это понимал, хотя и голову раздирало на части от горя и тоски по любимой.
Резко выдохнув, все еще испытывая удушье и давление в груди, Ройс опустился на пороге, усевшись прямо на пол. Прижался головой к холодному камню входа в Храм, пытаясь остудить пылающий лоб и ощутить хоть какое-то облегчение.
Удивительно, но проход не реагировал на его появление. Или это от того, что Ройс не двинулся дальше порога?
Что, вообще, происходит с теми, кто идет по этому коридору Морта в обратном направлении, от Храма? Пробовал ли хоть кто-то сделать подобное? Надо бы у Марена выяснить… Или он становится безумным, размышляя о глупостях, не в состоянии упорядочить собственные мысли?