Колчак, Зырянов Павел Николаевич

Колчак

на обложку

Зырянов Павел Николаевич

Шрифт:

Таинственное и неизвестное влечёт Скорпиона, как магнит. Неведомые земли, неизученные области науки, сокровенные уголки человеческой психики, глубины древней философии, непередаваемые откровения мистики – во все эти области Скорпион может совершить смелые и опасные путешествия. Это могут быть путешествия как в прямом смысле слова, так и воображаемые, умственные, в рабочем кабинете. Во втором случае их успех зависит во многом от того, насколько обеспечена спокойная обстановка жизни и труда. В своей профессии Скорпион отличается упорством и настойчивостью, выдержкой и выносливостью, терпением и методичностью.

Скорпион многосторонне талантлив. Он может найти своё призвание в мире искусств и художеств, в области наук, прежде всего физико-математических, на государственной службе, в политике и военном деле. И особенно в мореплавании.

Многие

выдающиеся люди рождены под знаком Скорпиона: государственные деятели и политики (Жорж Дантон, Чан Кайши, Индира Ганди), военные (бургундский герцог Карл Смелый, наполеоновский маршал Жак Макдональд, немецкий фельдмаршал Альберт Кессельринг), учёные (русский энциклопедист Михаил Ломоносов, математик и философ Жан Д'Аламбер, астроном Вильям Гершель, открывший Уран), философы и религиозные проповедники (Мартин Лютер, Вольтер), писатели и поэты (Фридрих Шиллер и Фёдор Достоевский), художники (Василий Верещагин), музыканты (Никколо Паганини, Александр Бородин, Имре Кальман), шахматисты (Александр Алёхин, Михайл Таль) и, наконец, мореплаватели: Джеймс Кук, Иван Крузенштерн, Михаил Лазарев, Нильс Норденшельд. [12]

См.: Вронский С. А. Астрология в выборе профессии. М.: Тула, 1993. С. 5, 12; Он же. Астрология о браке и совместимости. Кишинёв, 1993. С. 274, 278–280; Муравьёва Г. П. Звёзды и судьбы. М., 1997. С. 59–61.

Несмотря на общие представления о крайней воинственности Скорпиона, череда военных в приведённом списке выглядит не очень убедительно. Самый же блистательный ряд дали учёные, музыканты и, конечно же, мореплаватели.

* * *

«О детстве великих людей мы знаем до обидного мало, – писал Арсений Гулыга, известный мастер биографического жанра, – ведь никто не думает, что именно из этого ребёнка выйдет что-то путное, никто не собирает свидетельств его духовного роста». [13] Особые трудности возникают, если великий человек не оставил воспоминаний.

Гулыга А. В. Шеллинг (Серия «ЖЗЛ»). М., 1982. С. 7.

Александр Васильевич Колчак оставил воспоминания, правда, в довольно своеобразной форме. Это его восьмидневный допрос в Иркутске в январе-феврале 1920 года. Однако о раннем его детстве из этого документа можно почерпнуть лишь самые краткие сведения. «Я православный, – говорил Колчак, – до времени поступления в школу я получил семейное воспитание под руководством отца и матери». [14] Религиозное воспитание, по-видимому, исходило больше от матери, которая часто водила детей в церковь недалеко от завода. Политикой она не интересовалась. А Василий Иванович придерживался очень консервативных взглядов в политике. На его мировоззрение неизгладимый отпечаток наложило николаевское царствование.

Протоколы допроса адмирала А. В. Колчака Чрезвычайной след ственной комиссией в Иркутске 21 января – 7 февраля 1920 г. // Архив русской революции (далее АРР). Т. X. Берлин, 1923. С. 186.

30 апреля 1885 года Василий Иванович написал прошение на имя директора 6-й Петербургской классической гимназии:

«Желая, чтобы сын мой Александр был подвергнут испытанию наравне и в одно время с учениками во вверенном Вам учебном заведении…покорнейше прошу о том распоряжения Вашего, причём имею честь сообщить, что он подготовлялся к поступлению в 1-й класс и до сего времени обучался дома. При сём прилагаю метрическое свидетельство… свидетельство о привитии оспы и 10 руб. в пользу экзаменаторов».

Чтобы поступить в первый класс (а не в приготовительный), нужно было сдать экзамен, за который взималась плата. На том же документе стоит помета за чьей-то подписью: «Деньги 10 р. получил». [15]

Родителям свойственно направлять детей по пройденной ими самими тропе. Мы помним, что и Василий Иванович свой

жизненный путь начинал с гимназии. Остаётся лишь гадать, хотел ли он, чтобы его сын стал военным. Чтобы стать офицером, надо было идти в юнкерское или морское училище, инженером – в реальное. Гимназия же предполагала занятия науками или службу по гражданскому ведомству.

ЦГИА г. С.-Петербурга. Ф. 458. Оп. 1. Д. 563. Л. 118. Документы о Колчаке в фонде 6-й Петербургской гимназии разысканы и любезно предоставлены автору научным сотрудником архива Н. А. Чекмаревой.

26 июля того же года Василий Иванович написал на имя директора гимназии новое прошение:

«Желая дать образование сыну моему Александру Колчак во вверенном Вам учебном заведении, имею честь просить распоряжения Вашего о том, чтобы он был помещён в I классе, в который выдержал экзамен в мае месяце с. г. При этом желаю, чтобы сын мой… обучался в назначенных для того классах обоим новым иностранным языкам, буде окажет достаточные успехи в обязательных для всех предметах, в противном же случае французскому языку и кроме того рисованию за особую установленную по сему предмету плату…» [16]

ЦГИА г. С.-Петербурга. Ф. 458. Оп. 1. Д. 563. Л. 223.

Из всех петербургских гимназий Шестая была, наверно, самой демократичной по составу учащихся. Маленький народ, собравшийся в одном классе с юным Колчаком, представлял все основные классы и сословия тогдашней России: крестьянство, мещанство, купечество и предпринимателей, дворянство. Около трети были сыновьями чиновников, преимущественно мелких. Офицеры, чьи дети учились в этом классе, тоже были в небольших чинах. Александр Колчак, сын подполковника, и Вячеслав Менжинский, сын статского советника, будущий чекист, составляли как бы «сливки общества» – важнее ни у кого отцов не было. Один из лучших учеников в классе был потомком дворового мужика.

Кстати говоря, успеваемость у гимназистов была явно не на высоте. Общество было настроено против классического образования, гимназисты об этом знали, учиться не хотели, учителя же оценок не «натягивали», за уши никого не тащили, а потому около трети класса оставалось на второй год. К сожалению, не блистали в этом отношении и «сливки общества». У Колчака в табели успеваемости за 2-й класс (1886/87 учебный год) оценкой в 5 баллов отмечено только поведение, да и то за первое полугодие, а затем по поведению появились четвёрки. Относительно успешно шло постижение Закона Божия и географии: здесь тройки перемежались с четвёрками, а за год выведены были четвёрки. Хуже всего обстояло дело с немецким и французским языками, по которым Колчак получал в четвертях тройки, тройки с минусом и двойки. Письменный переходной экзамен Колчак едва ли не провалил: двойка по русскому языку, тройка с минусом по латинскому, тройка по математике, тройка с минусом по немецкому и двойка по французскому. По русскому и французскому языкам назначены были устные испытания, на которых получены были тройки, и окончательный балл по обоим предметам определили как три с минусом. Педагогический совет принял решение о переводе в следующий класс.

Плохая успеваемость, возможно, отчасти объяснялась дальностью гимназии от места жительства. Она находилась на Фонтанке, вблизи нынешней площади Ломоносова. Пансиона не имела. А у Колчаков, людей небогатых, вряд ли был собственный выезд. Можно предположить, что именно из-за дальности расстояния Колчак пропускал много уроков: только в 1-й четверти 2-го класса – 66, все по уважительным причинам. Потом, правда, это количество сократилось, но отметки лучше не стали.

Вячеслав Менжинский, тихий и застенчивый мальчик с большими ушами, тоже не радовал родителей своими успехами. По русскому языку и Закону Божьему его отметки были немного лучше, чем у Колчака, по остальным предметам примерно такими же. В первом классе Менжинский оставался на второй год. [17]

ЦГИА г. С.-Петербурга. Ф. 458. Оп. 1. Д. 603д. Л. 9, 11 об. и др.