Кольцо фараона
Шрифт:
– Люди добрые, - сказал я, - разрешите нам остаться до утра, а завтра проводить нас к дому купца Николина, где я с вами щедро расплачусь за оказанную помощь.
– Это к какому Николину-то, - деловито поинтересовался хозяин.
– Да к тому, к Николаю Семеновичу, - сказал я.
– Николай Семенович-то сейчас не купечествует, - сказал хозяин, - на покое старец, почитай годов девяносто ему сейчас и в уме здравом, а главным сейчас купец первой гильдии Семен Николаевич, старшой сын его. В самый трудный для них период кто-то помог им, и выросли они, пожалуй, до самых крупных купцов в Сибири. А Вы не в курсе, что сейчас в столицах-то делается? Говорят, волнения идут, царь в ставке, в столице Хабалов какой-то командует, а царица без Гришки Распутина вообще умом тронулась.
– А число-то сегодня какое, - спросил я, - а то после волнений сегодняшних все из головы напрочь вылетело.
– Число-то второе февраля месяца года одна тысяча девятьсот семнадцатого от Рождества Христова с утра сегодня было, - усмехнулся мужик.
– Точно, - сказал я, - все стараются царя-императора от власти отстранить, а что народу от этого будет, никто и ничего не говорит. Когда власти никакой не будет, вот так вот и будут на улице людей раздевать и никакой управы на них не будет.
– Да, без царя-то жизнь будет худая - согласился мужик.
– Грамотеям доверять во всем нельзя. Марья, - сказал он хозяйке, - собери-ка людям повечерять, да рюмочки принеси лекарственные, чтобы девушка с мороза не простудилась. А вы, огольцы, - обратился он к детям, - давайте спать укладываться, а книжку твою, Дарьюшка, мы завтра дочитаем, - и он ласково погладил дочерей по головам.
Сытые и согретые щами, "казенкой" и крепко заваренным чаем мы легли на постеленный нам на двух сдвинутых лавках овчинный тулуп, накрылись шубой и провалились в тяжелый сон за сто пятьдесят лет до того времени, где мы были два часа назад.
Нам показалось, что прошло всего пять минут, а нас уже стали будить:
– Вставайте, ночевальщики, - ласково сказала хозяйка, - сейчас хозяин придет, зоревать будем, и поедете к знакомцу вашему в город. А белье-то у тебя, девушка, такое, какие наши барыни не носят.
Мы умылись из рукомойника в уголке за печью, вытерлись чистым рушником и сели к столу, где уже стояли стаканы с чаем и были отрезаны ломти хлеба.
– С богом, - сказал хозяин, и мы приступили к чаепитью.
– Хлеб да вода будут всегда, - продолжал балагурить хозяин, как бы пытаясь прикрыть отсутствие сахара, которое в большинстве семей было роскошью и заменялось сушеной свеклой, которая при рассасывании становилась мягкой и вкусной как мармелад.
– Ну, что, - хозяин встал из-за стола, перекрестился на образа, - спасибо этому дому, пойдем к другому, - и стал одеваться.
Нам дали старенькие валенки, мне какой-то треух на голову, Ольге коричневый с белыми полосками шерстяной платок, мне в руки тулуп, на котором мы спали. Мы быстренько вышли на улицу, бросили тулуп в сено на кошеве, хозяин укутал нас тулупом, сел впереди и мы поехали. До города было еще километров пять. Мы подъехали к зимней переправе через реку и переехали примерно в том месте, где сейчас находится основной мост, ведущий в старый аэропорт, и выехали прямо в центр города. Пресекли Любинский проспект, Атаманскую улицу и остановились у двухэтажного деревянного дома с резными наличниками. Дом я узнал сразу и сказал нашему возчику, чтобы подождал здесь. Хозяин привязал лошадь к железному кольцу у ворот, насыпал лошади сена и пошел нас проводить до дверей, чтобы забрать тулуп.
Нас встретила девушка в одежде курсисток того времени.
– Вы к кому? Папа сейчас занят, - спросила она.
– Да мы, собственно, к Николай Семеновичу, - сказал я.
– К деду, - удивилась дедушка, - а по какому вопросу?
– Скажи, милая, что по купецкому делу к нему почетный гражданин Иркутянин Владимир Андреевич с супругой, - сказал я.
– Подождите здесь, - сказала девушка и ушла.
Через какое-то время она вернулась с мужчиной лет за шестьдесят, с окладистой бородой.
– Здравствуйте, - сказал он, - а чем вы докажете, что вы господин Иркутянин, ведь вам лет должно быть столько, сколько и папаше моему.
– Резонный вопрос, Симеон Николаевич, - сказал я, - вот папаша ваш пусть и решит, правду я говорю или нет.
Семен Николаевич хмыкнул, - Симеон, это только папаша меня так называют, ладно, пойдемте со мной.
Глава 33
Комнатка Николая Семеновича располагалась на первом этаже. Старичок был обихожен. Передвигался сам. Был в уме здравом. Когда мы зашли, он стоял на коленях в красном углу и молился. Мы стояли и молчали. Старый купец встал, опираясь на табурет, стоявший рядом, повернулся ко мне, внимательно посмотрел на меня, снова перекрестился и сказал:
– Вот, Симеон, посмотри на спасителя нашего, не изменился ни чуточки. Бог нам его послал, чтобы он спас дело наше своими деньгами, молился я Господу нашему, что не могу отплатить достойно ему, так сподобил Бог еще раз с ним встретиться. Сейчас и помирать можно спокойно, Володюшка.
Старик подошел ко мне, и мы обнялись.
– Что вы, Николай Семенович, - сказал я, - это я вас благодарить должен за то, что приютили меня у себя как дома, хозяюшке вашей за доброту и ласку, и Сёмушка с книжками своими мне все эти годы помнился.
Не люблю я всех этих нежностей, но в комнате плакали все. Плакал старик, слезы текли и у меня, плакал бородатый Симеон, чуть не навзрыд плакала младшенькая Симеонова дочка, подошедшая жена его и Ольга.
– Давай-ка, Симеон, закрывай дела на сегодня и накрывай стол для гостей дорогих. Никого не приглашать и рот на замке всем держать, - строго сказал Николай Семенович, - да гостей переоденьте так, как сегодня одеваются. И справочку Владимиру Андреевичу спроворь в полицейском управлении, что паспорт он потерял. И супружнице его тоже.
Старика посадили в глубокое кресло, и он потихоньку задремал.
Симеон еще раз внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Я же вас хорошо помню, как вы мне читали сказку про мальчика Филиппка, который был еще мал, но все равно пошел в школу. Разве можно забыть про это, но и быть такого не может, что прошло почти шестьдесят лет, а вы не изменились нисколько. Даже бородку испанскую сбрили.
– Наташенька, - обратился он к своей дочери, - найми извозчика и проедьтесь с супругой Владимира Андреевича по торговым рядам, подбери Ольге Николаевне модную одежду, а мы уж по-мужицки съездим по магазинам, потом в цирюльню, в баньку и вернемся часам к шести. За сколько сторговали возчика, Владимир Андреевич?